Антология - Советская поэзия. Том первый

Звенит пчелой. Капелью плачет.
Все утро без машин и прачек,
Из молний выписав кроссворд,
Стирает пыльный небосвод.

Он химик сам себе. И физик.
И полководец кос да вил.
Стрижей гоняет в синих высях,
Пушком пылит на сонный мир.

И я в нем новым чувством полнюсь
И набираюсь новых сил.
И вдруг вздохну. И вдруг опомнюсь
Что я посеял? Что взрастил?

Июль — как вход в гудящий улей
В нем звон, и скрип, и запах сот.
Он не в задумке, не в посуле,
А все, что есть, в поле несет.

И все вокруг, что день, тяжеле,
Все зрелостью озарено:
На ветке плод раздался в теле,
Твердеет в колосе зерно.

Все ниже ветер клонит травы,
Как сытый сон солдат полка,
Все крепче кожа и суставы
У первогодка-тополька.

И ночи вязче. Тише. Глуше.
И дольше небо жжет звезду.
И первые к рассвету груши
Негромко стукают в саду.

И вот уже, пофыркав бойко,
Комбайн ко ржи подносит нож.
Окончен рост. Пришла уборка.
Считай труды свои. Итожь!

И вот я с тихой грустью вижу,
Что меньше вырастил, чем мог.
А сумрак падает на крышу.
А соловей в садах замолк.

Ну, здравствуй, август. И прохлада
И в утро вспышки белых рос.
Листва березок не парадная
В последней службе на износ.

И очищенье вод. И воздух,
Что свежим яблоком пропах.
И на последних зерновозах
Мельканье клетчатых рубах.

Ах, август, август! Ходит в людях
Такой бесхитростный рассказ,
Что в августе спокойней любят,
Но и надежней во сто раз.

А это, знаешь, сколько стоит, —
Когда спадает пестрота,
Когда не страсть слепая стонет,
А впрямь с душой душа слита?

Ну, так добра тебе. Удачи.
В делах, в любви не напоказ,
Чтоб ты все трепетней, чем дальше,
Светился в памяти у нас!

В них легкость ветерка и крепость стали.
Влюбленный вздох. Призыв. Приказ. Набат
Из них эпохам памятники ставили,
Их в рев сражений гнали, как солдат.

Они всех взлетов разума основа,
Сердец и душ связующая нить.
Будь осторожен, выбирая слово, —
Им осчастливить можно и убить!

Наш мир тревожен. И сомненья в нас
Мятутся иногда: куда все мчится —
Жизнь, время, звезды? Что и где случится
Через минуту или через час?

Мы ползали в свой срок. Потом летали,
Подпорой взяв фанеру и перкаль.
Теперь нас вынесло в такую даль,
Где мы как бы раздваиваться стали,

Где быт и космос лезут в общий ряд,
Где верх и низ меняются местами,
Где вправду с нами звезды говорят
Невнятными своими голосами.

Жизнь — мысль. А наша мысль и тут и там.
Картина разрослась, и в щепки рама.
Что это — новый эпос? Или драма —
Сложнейшая из всех известных драм?

Какой там режиссер придумал ход,
И для чего висит ружье на сцене?
Одно и есть, что разум во спасение,
Но горе, если разум подведет!

Как много пройдено дорог,
Мы шли вперед и днем и ночью!
Среди лишений и тревог
Мы смерть увидели воочью.

Нам смерть подругою была:
В сырых окопах рядом спали
И суп из одного котла
Под минометный вой хлебали.

Но не просили никогда
Мы в страхе у нее пощады:
Мы, дети ратного труда,
Поспорить с нею были рады.

Нам, людям, подобает увлекаться,
Мы — люди, нам даны любовь и гнев.
Нам верить свойственно, и сомневаться,
И в час нечеловеческий стараться
Людьми остаться, боль преодолев.

Приходят и уходят поколенья,
Но право и обязанность живых
Запомнить или же предать забвенью,
Произнести хвалу иль осужденье
Тем, кто на белом свете жил до них.

И мы, свой путь недолгий завершая,
Продлив бессмертный человечий род,
Уходим вдаль, дорогу уступая
Тем, кто, по следу нашему ступая,
На смерть нас или на бессмертье обречет.

Чирикают птицы, слетаются в стаи,
От пыли дорожной чинары — седые.
Брожу я по саду, опять вспоминаю
Зарю моей жизни, лета молодые.

Здесь веточкой каждой, побегом, листочком
Сад манит меня, и весенний и свежий,
И словно напомнить грядущее хочет
Мне, венчиком синим кивая, подснежник.

Весна — словно детство; она торопливо
В росинки запрятала солнечный лучик.
Деревья шумят, и прибрежная ива
Всплеснула руками над речкой бегучей.

Весна, словно юность, чиста и прекрасна…
В глазах запестрело — взлетел над поляной
Рой бабочек легкий, их крылья атласны,
Они от нектара цветочного пьяны.

Прозрачный, медвяный, до капли он выпит.
Они улетают, все выше и выше…
Покинули ласточки душный Египет,
С утра и до ночи щебечут под крышей.

Из глины построен их маленький город…
Шумит карагач, он подобен владыке —
Покинут друзьями, угрюмый и гордый…
В ветвях его голубь скрывается дикий.

Осенней порою, казалось, возврата
Не будет весне, но, буйней прошлогодней,
Зеленая, пряная выросла мята,
Как давней подруге, я рад ей сегодня.

Ростки прорастают сквозь прелый валежник
Они пробивают пласты перегноя.
Меняя свой облик, я знаю, как прежде,
Со мной моя молодость этой весною.

Мы в юности с солнцем недаром дружили,
Частица его в нашем сердце. Ответь мне,
Ответь, моя молодость, это не ты ли
В окно мне стучишь тополевою ветвью?

Ты в сад меня вызвала, и на мгновенье
Я был оглушен, я узнал тебя сразу —
То птиц перекличка, то листьев кипенье…
Твой голос подобен стозвучному сазу.

Тебя узнаю я в улыбке ребенка,
В росе семицветной; ты, вея прохладой,
Ко мне обернулась и, месяцем тонким
Мерцая средь ночи, восходишь над садом.

Заря моей жизни, со мною ты снова,
В зрачках моих глаз ты останешься вечно.
Виски поседели — след жизни суровой,
Но сын мой расправил могучие плечи.