Борис Гребенщиков - Серебро Господа моего

Когда-то у нас был метод,
Ты должен помнить, чем все это кончалось.
Так что все под контролем,
Вы можете быть спокойны.
Хотя любовь – это странная вещь,
И никто не знает, что она скажет,

Но мы же взрослые люди,
Мы редко рискуем бесплатно,
Да и что мы, в сущности, можем,
Разве что рассказывать сказки,
И верить в электричество, забыв,
Что мы сами что-то умеем.
Или, может быть, поздно ночью,
Когда уже никто не услышит,
Глядя вслед уходящей звезде,
Молиться за то,
Что делают те, кто влюблен.

Так что же стало с плохими детьми,
С теми, кто не слушался старших:
Они куда-то ушли и едва ли вернутся обратно.
И мы вычеркнем их телефоны,
И мы сделаем двери прочнее,
И будем молчать, и молчанье
Сыграет с нами в странные игры.

И, может быть, день будет ясным,
И, может быть, ночь будет странной
В том смысле, что что-то случилось,
Хотя все осталось, как прежде.
И один, если так будет нужно,
Раз уж эта звезда не гаснет,
Я забуду все, что я должен
И сделаю так,
Как делают те, кто влюблен.

Паленое виски и толченый мел –
Кто смел, тот и съел;
Кто съел, тот и сыт,
Еще чуть-чуть, и он уже спит.

Он спит, ему снится покой.
Ты погоди, ты не трогай его рукой;
Не трогай рукой, чтобы он не вставал –
Парадоксальный, как коленчатый вал.

Паленое виски и толченый мел:
Скажи, зачем ты так побледнел?
Скажи, зачем ты глядишь сквозь кусты?
И клянись Христом Богом, что ты – это ты.

Зачем этот якорь у тебя во рту,
Зачем дыра в твоем левом борту,
И долго ли нам ходить здесь с трубой,
Пока нас не вынесет на берег прибой?

А на берегу ждет родник с водой.
Смотри – какой ты стал молодой,
Сквозь твои пальцы плывут облака,
И в твоих волосах заблудилась река.

Значит, это было совсем неспроста,
И наша природа нежна и пуста;
И Млечный Путь шумит, как шумел –
Как паленое виски и толченый мел.

Те, кто знает, о чем идет речь,
Похожи на тех, кто спит.
Я раньше думал, что важно, в чем суть,
Но я понял, что важнее мой вид,
И есть время раскидывать сеть,
И время на цыпочках вброд,
Время петь и время учиться смотреть,
Как движется лед.

Ты ляжешь спать мудрый как слон,
Проснешься всемогущий как бог,
Чуть-чуть с похмелья и немного влюблен,
Но как странно бел потолок.
Зачем кидаться голым к окну:
Вот твой шанс, чтобы выйти на взлет.
Спустив в сортир фотографии всех, кто не понял,
Как движется лед.

Моя любовь купит сахар и чай,
И мы откроем свой дом.
И к нам придет кто-то, такой же, как мы,
Чтобы вместе не помнить о том,
Что нет времени, кроме сейчас,
И нет движения, кроме вперед.
И мы сдвинем стаканы плотнее,
Чувствуя краем зрачка,
Как движется лед.

Проснулся сегодня утром
Оттого, что ползу, как змея,
При мне говорят мое имя,
Но я знаю, что это не я;
Я работал всю жизнь,
Должно быть – коту под хвост,
Остается одно –
Молитва и Пост.

Я встретился с Миком Джаггером
В Juan Les Pins на пляжу,
Он сидел на красивом матрасе
И не видел, как я лежу,
А я лежал рядом –
Немногословен и прост;
Я лежал и думал – ну, на тебе!
Молитва и Пост.

Учись у меня воздержанью,
Не суй что попало в рот;
Не смотри, что я пью с утра –
Это йога наших широт;
Просто перемыкает,
Хочется выйти на мост;
А выйдешь и думаешь: «На фиг!
Молитва и Пост».

Сердце из песка – скажи мне, как петь?
Здесь станет светло – когда они зажгут нефть;
Они зажгут нефть – начнут гореть облака;
Они зря тратят пули на сердце из песка.

Я звал как умел – ответил только прибой;
Ты говоришь со мной, как будто я кто-то другой;
А я вправду другой; я издалека;
Пиши все, что хочешь, на сердце из песка.

В пороховницах есть еще порох;
Еще не все мосты сожжены;
То, что небо сказало мне – мне некому пересказать;
Меня бы не было здесь, когда б не тайная милость Луны.

В самом сердце зимы здесь пахнет весной;
Я могу падать семь раз, но я поднимусь на восьмой.
И наша песня проста, и наша ноша легка;
Напомни мне, кто я, – сердце из песка.

Каменная, как мотылек,
Сделанная из порошка,
У меня была обида на жизнь,
Со временем она прошла.
Спасибо милосердным богам,
Но если бы я знал, как найти тебя, я бы
Рухнул к твоим ногам.

Живем в серо-грязной стране,
Где главная политика – лечь;
Мне не хватает цветов,
Мне хочется что-то поджечь;
Смешали дизель и баблгам;
Если бы я знал, как найти тебя, я бы
Рухнул к твоим ногам.

Возвышенный, как Тир-нан-ог,
Бородат и душевно хвостат;
Затерянный в степях свармандал,
Бешеный, как аэростат…

Я буду вам подмогой в пути
Буду алеть как восток.
Положите меня между двух
Контактов, чтобы в сердце шел ток;

Зарывший в землю ветер
В итоге пожнет ураган,
Но если бы я знал, как найти тебя, я бы
Рухнул к твоим ногам.

Синее небо, белые облака
Высоко над землей; веселей, чем вино;
Солнце над головой, тень далека –
Хотя по всем моим подсчетам
Давно уже должно быть темно.

Я бы не сказал, что я знаю – куда я иду,
Но мне нравится эта жара в сентябре;
Самолеты застыли в воздухе, как пчелы в меду,
Ангелы, напротив, удивительно близко к земле.

Что-то здесь, и я не знаю, как это назвать;
Но слова будут потом, а пока
Солнце над головой, запах нагретой земли,
И синее небо и белые облака.

Парадоксально, но факт;
Я не сразу открыл Ваш конверт;
Я знать не знал, что нас до сих пор считают своими;
У вас, наверное, снег
И железные цветы рвутся вверх;
И мне весело то, что вы помните мое имя.

А здесь как всегда:
В хрустальном захолустьи светло:
Здесь нет ничего, что бы могло измениться.
И время идет;
Но, по-моему, то туда, то сюда,
И в прозрачной его глубине мне чудится птица.

И я смотрю, как в вашем сегодня
Бешено летят поезда;
Не поймите меня не так – я рад их движенью;
Но, когда сегодня становится завтра,
У нас здесь восходит звезда
И каждую ночь я лицом к лицу с твоей тенью.

Ну вот, наверное, и все –
Спасибо Вам за Ваше письмо;
Спасибо за беспокойство и попытку спасти нас;
Но в наших краях
Все медленней почтовая связь;
Не знаю, сможет ли Ваше следующее найти нас.