Екатерина Гордон - #Стихикатигордон

Только время покажет… Но время
покажет спину.
И не будет ни правых, ни левых – одна дорога.
Судят лучших – но судят всегда строго,
Я прошу об одном: чтобы ты меня не покинул.
Чтобы ты, как прежде, пока кричат и плюются,
Чашкой с чаем звенел по утрам о блюдце.

Всё к дождю… мокрые флаги не так врут —
Дальше ливень – ботинки с убитых солдат
и рожать.
Слишком чувствую остро – и выстрела
не избежать —
И лежать. Дальше дождь. Похоронят
и после убьют.
Всё к дождю. Сплетни, подписи – море
чернил —
Зэки или менты – в мокрой пыли
не разглядеть.
Я хотела не видеть, но я разучилась хотеть —
Ты был тоже к дождю, а не к радости и любви.
Это самая верная из народных примет —
Всё к дождю, и других оправданий нет.

Останется не жизнь, а только миг…
Не истина, а разговор пустой,
И воздух, переполненный листвой,
Немыслимо, до одури густой…
Останется движение, не путь,
Лицо одно из тысячи других…
Останется не самый лучший стих
И тихий звук, далекий и морской.
Останется счастливый полудень,
Мой друг за книгой, кошка и карниз,
Незримых птиц усталый пересвист,
Мой тихий миг, до странного простой.

Я легка… Тяжело быть легкой
Чернопятной божьей коровкой,
Если сверху твоя рука.
Если снизу твоя рука…
И сквозь пальцы тугие нити
Мира, полного странных событий.
По наитию, не от прыти,
Я ползу на закат.
Не держи… Отпусти… Но рядом
Будь со мною на небе закатном.
И кто знает: однажды с неба
Принесу тебе счастья и хлеба.

Мы уходим. Закрываем окна —
Занавески от дождей промокнут –
От дождей, и слез, и кривотолков,
Мы не ждем, что недруги замолкнут.
Закрываем двери на засовы,
Чтобы кто-то отпирал их снова —
Удивлялся радости и боли
И цветам, ожившим на обоях.
Мы выносим мусор и выносим…
Мебель обветшалую, как осень,
Чтобы кто-то вероломный зажил
В мире том, что был недавно нашим.
Мы уходим в никуда и в вечность,
Постигая счастья быстротечность.
Пыль ладонью на ходу стираем —
Мы уходим, будто умираем.

Так тихо… только бабочка крылом
Ударится в порыве о стекло
И опадет цветочным лепестком.
И не разбить невидимую твердь,
К тебе порыв мне не преодолеть.

Нас не будет завтра утром —
Слов и снов не береги.
Жизнь придумывать – минуту —
Расставанью вопреки.
Планы – будущее – старость —
Мир до утренних газет.
Все отдать – такая малость,
Все вернуть – сложнее нет.
Страсти шелковые нити –
Поживем на посошок.
А у утра синий китель…
И прицел в висок.

География не-жности.
Не-возможная не-га
После злости и бега —
целый день безмятежности.
Я боюсь называть
И планировать дальше.
Это время без фальши
Не хочу потерять.

Ночью приходят сны – короткие и чужие,
Будто они спешат, будто они не мне —
Будто они давно все за меня решили
И намекают вскользь о предстоящем дне.
Сны, как врачи больниц, – скучные
невыносимо,
Лечащие врачи – мыслящие о своем.
Тем, кто красиво жил, и умирать красиво —
Мне же до самых дней – капли да мумие.
Мне же чужие сны – глупые полунамеки —
Карты моих миров с улицею одной.
Разве бывает иначе – нежели одиноко,
Разве возможно быть, если не быть
собой?..

Разве это расставанье? Мы давно в пути.
Просто двери, чемоданы, улицей идти –
Руку поднимать и крылья – желтое такси…
Мы давно с тобой простились – нечего
просить.
Просто действие, движенье, странная игра,
И перронное кокетство, что давно пора.
Время кончилось и слезы, чайник закипел —
Запоздалое прощанье разобщенных тел.
Разожми кулак и память выдохни легко —
Уплывая, боль коснется острым плавником,
И исчезнет, растворится… Сохраним слова
И не будем, расставаясь, в щеку целовать.

Прости меня, что бисер и вода,
Что далеко, и муторно, и долго,
Что много дней и месяцев без толку,
Что и теперь пришла не навсегда.

И я прощу… за сетку на окне,
За проволоку на моем запястье,
За глупое, надуманное счастье
И имена чужих в непрочном сне.

И позабудем всех – они не стоят
Ни нашей радости, ни нашей боли.

Как я живу? Как ангелы живут:
Летаю и смотрю в чужие окна –
Такой нехитрый труд…
Когда б не вечный дождь, я мокну.
И каждый дом на твой очаг похож,
Я согреваюсь заоконным светом.
Как я живу? Смотрю, как ты живешь,
жду лета.

Она его ждет… Как собака, как каменный дом –
Открытые веки покинутых ликом окон;
Она его ждет – и теперь это суть и закон,
Иначе нельзя, ожиданием этим живет.
Встает под молитву о нем и ложится молясь.
Слезами отмоет на скатерти чайный узор.
Она его ждет бескорыстно, ему не в укор —
И ходит по улицам, скорому счастью смеясь.
И я умоляю: «Блаженные Небеса!
Нельзя ей узнать, что все зря… Умоляю!
Нельзя!»

А страданий-то нет…
Это просто больное эго,
А у эго ослиные уши и бычий хвост.
Не храни свою боль —
Толку нет запасаться снегом…
Боль – так просто…
Да только счастливый не прост.
Улыбайся!
Рассвет – это тоже улыбка при
встрече;
Засыпай, говоря небесам благодарное
слово…
Не страдай!
Расплатиться страдальцу нечем!
Будь счастливым, а значит,
Будь щедрым и новым!

У нас за окном вид:
Закат будто мы заказывали…
И небо в ночи блестит,
Как черный костюм со стразами.
И дерево в полный рост
Стоит, растопырив лопасти,
И птица летит на погост
Над многоэтажной пропастью.
И нам бы глядеть в окно,
И будто сбылись пророчества…
Но каждому все равно…
Немножечко больше хочется.

Ты хочешь в мой город? Не надо: здесь хрупкие
сны,
Как крылья у бабочек, сеть ледяной паутины;
Обыденна ложь, воровство будто щедрость
невинно;
и невыносимо далеко до новой весны.
Здесь быстро идти и ползти в алой лаве машин,
Меняя часы на скупое движенье по кругу.
Все перемешалось, нас не отличить друг
от друга.
Писатели, дети и мерзнущие алкаши.
Здесь каждый глоток надо вырвать у душных
домов,
Пройти через улицы, преодолеть турникеты
И похоронить вместе с Лениным вечное лето,
Свободу и мертвое чувство по кличке Любовь.
К тебе навсегда? Невозможно… тебе ли
не знать:
Не мне океан и покой под листвой винограда…
И я потеряю тебя в эпицентре бетонного ада…
Мой город для тех, кто совсем не боится терять.