Екатерина Гордон - #Стихикатигордон

Ты нелюбовью болен, я – простудой.
Нас лихорадит от ненужных встреч,
И каждый хочет нас предостеречь
От нашей дружбы, как от лжи и блуда,
Как от порока и опасных снов,
Как от болезней и недобрых слов.
Я кашляю, и я тебя люблю,
Как всех больных, убогих и несчастных,
И даже если нелюбовь опасна…
Я не боюсь.

Так по кромке, по тонкой грани парапета
Бродят голуби в ожидании лета.
Этим грязным небесным тварям надо
мало.
У меня для них снег и хлеб тоже талый.

Солнце в окнах домов томится – ждет
восхода,
А во мне бескрылая безысходность.
Без печалей и без пустых ожиданий
Я по кромке хожу, по тонкой грани.

Сердце, сгорая, несется к твоей земле…
Скоро останется вспышка – заметишь ли…
Маленький взрыв обреченной моей любви?
Вспомнишь меня, и захочется ночь обнять…
Взглядом поймаешь желание – всё так просто:
Доброе помнить, а грустное забывать.

Закрываю, как книгу, как двери
дубовые, как глаза.
На защелки и на засовы. Ты все сказал.
Мне не нужно ни больше, ни меньше —
той пары слов.
Закрываю, защелкиваю на засов.
И не слышу. Когда-то давно… до речей,
до фраз.
Я любила нас.

После дождя… воздух тугой, влажный.
Вырываю у мира из рук новые вздохи.
И уже ничего – нипочем – никогда
не важно,
Я дышу, как дышат свободные сердцем
Боги.

И уже не больно. Довольно плакать о боли.
Я дышу жадно, следующих вздохов ради.
У меня – свобода ненужных, у меня
выдумка голи.
У тебя – обои и планы в пустых тетрадях.

Смотрю на солнце, глаз не отвожу…
Мне кажется, оно вот-вот взорвется,
В моем виске воробушком забьется…
И вырвется…

Из-под снега клюква… Холодно и кисло.
Ярко-красный бисер с белоснежной юбки
Отрывала, мерзла… Целое лукошко…
Капли крови барса – одинокой кошки…
Отзывалось эхо. Лес стоял недвижим.
По следам гадала: выжил иль не выжил?
Меж деревьев темных барс бредет устало…
Пожалела кошку – плакать перестала…

Ничего не будет… ничего:
Скатерть уберут, и снег растает.
И никто под утро не узнает
Странного секрета моего.
Будут мыть тарелки и бокалы,
Сокрушаться: «Сколько не доели!»
И пройдут ненужные недели —
С той поры, как нас с тобой не стало.

Ты не любишь меня – так не любят, так держат
за нить…
Кыш! Лети-улетай, но верёвкой окована
прыть…
Вроде хочется птичку – чирикай, но вовремя
«цыц»…
Только не механизм в белых грудках
у маленьких птиц.
То покормишь, то пнешь, то погладишь,
то вспомнишь о том,
Что от птиц слишком шумным становится
сумрачный дом.
Птичка вроде привыкла и рада жестокой руке…
Только ты уже грезишь о новом безмолвном
зверьке.

Вода застыла льдом, стекая с крыш,
Падение на время отложив.
Не жду, что ты поймешь или простишь,
И прячу от себя кухонные ножи…
Предсказывают счастье и весну,
Забьется жилкой синий ручеек.
Оттает грусть – прольется с высоты —
И из асфальта вырвется росток.

Мечты отмирают, как листья,
и падают…
Осеннее смертоубийство доверчивой
радости…
Не выживут все, несомненно, и будут
овации.
Поминки начнутся со слез, а закончатся
танцами.

Открыты окна настежь, и в тюлевых
ветрах —
Ты губы красным красишь, в хвост
волосы собрав.
Фантазия о вечном – на площади
в обед…
Он будет безупречным – платок
и галстук в цвет.
Слова и поцелуи… Но поутру опять –
Как будто обманули – помаду с губ
стирать…

Для тебя я была не одной, а одной из…
Ты смеялся, а я не умела смотреть в глаза.
Ты стоял на земле – я ловила мыском карниз;
И могла оступиться, но только не шаг назад.
Ты испытывал время, ты ставил
эксперимент…
Но однажды я все же смогла и сказала: нет.

Раскололось сердце, как горшок;
Глиняные люди так непрочны…
Нас заклеят пластырем и скотчем –
И поставят… вот и хорошо…

Ты не станешь моим – я не стану твоей.
Мы с тобой короли пустоты и нулей.
Отдадим всех себя среди сонма свечей…
Но не станешь моим, я не стану твоей.
До конца и дотла…
Будто нить и игла – будто те, за кого Богу хвала…
Но надев по рубахе из утра и льна…
Полюбив навсегда… ты ушел, я ушла.

Люблю… Точнее, не чувствую ничего…
Ты воздух, ты часть, ты незрим и неосязаем…
Так, кажется, любят…
Или не любят так тех, кого, познав до конца,
До последнего дня не знают…
Как тайна и истина, явь и небытие…
Ответ не найти до последнего вздоха земного…
Я не отпущу – ты навечно во мне – мое!
Ты очень чужой… но ты ближе мне любого.

Больше не больно…
Какое-то пыльное чувство.
Вроде бы надо…
Но кажется… – нет, не грустно, —
Скатерть протерта,
И выкинут пепел и мусор,
Солнце в окне
Остывает комочком тусклым.
Сказано все…
Иностранным, немым и русским… —
Я не люблю тебя больше…
Не больно… пусто…

Придумай мне историю о нас,
Давай возьмем другие имена…
Или без них: пусть будет Он, Она,
Сезон не важен: может быть весна,
Когда весь мир живет как в первый
раз…
И все случится с чистого листа;
Без дней рождения и похорон —
Она была счастливой, как и Он,
И жизнь была прозрачна и проста…

Точка преломления стекла,
Обод увядающего солнца;
Догорает силуэт дотла
И на оклик мой не обернется.
Словно кость раздроблен долгий
путь —
Рваные асфальтовые раны…
Не вернуться или не вернуть?..
Слишком поздно или слишком рано?
Невозможность – имя этим дням,
Раскрошилась память на осколки…
Научила шумная родня плакать
Про себя да втихомолку.
Трещина по зеркалу пошла…
Наугад попал или с расчетом?
В мире остром… битого стекла…
Сможем ли еще любить кого-то?..

Отдай им все, что просят…
Обеднеет… лишь тот, кто о потерях
сожалеет…
И с каждым расставанием он злее,
взрослее…
А ты отдай… К чему такая ноша?
Живут – сегодня, умирают прошлым…
Жить с легким сердцем веселей
и проще…
И дольше.