Александр Ермаков Зильдукпых - Манна

Два кольца, конца и мелкий гвоздик
Клацали ехидно на ветвях.
Впереди дорога, речка, мостик.
Снегири летали в небесах.
«Ножницы портные, птички, мне бы! —
Попросил с мольбой вождь снегирей. —
Накормлю от пуза я вас хлебом!
Красные воробушки, живей!»

«Вы куда торопитесь?» – «Не знаю.
Только знаю, надо поспешать.
Весь от нетерпения сгораю,
Что-то должен важное узнать».
«Разве вы не видели глазище?
Что ещё важнее может быть?
В спешке можно подавиться пищей
И людей серьёзно насмешить».

Вскоре Ленин ножницами смело
Крепкую грибницу обрезал
И руками рвал. Вспотело тело.
Броневик, как вкопанный, стоял.
Вот он задрожал, завёлся значит.
Вождь залез на крышу, в позу встал
И за мост помчался, не иначе.
Там, в потёмках, костерок сверкал…
С грохотом и с шумом подъезжали.
Тут Ильич увидел у костра —
В пёрышках индейцы танцевали
И стояла летняя пора.
Ленин спрыгнул, подошёл к танцорам
И в подарок рыбу протянул.
В головном уборе очень скоро
Он под ритм там-тама спину гнул.
Смуглые вожди, один лишь белый,
Шли по кругу, в перьях, босиком.
От костра шёл запашок горелый.
Двадцать два вождя, все нагишом.
Стройными все были, молодыми,
Нравилось им в танце спины гнуть,
Двадцать два вождя – все братья в гриме,
Под глазами красочки чуть-чуть.
У костра затем в кружок уселись.
Трубка мира по рукам пошла.
О житье-бытье разговорились.
К Ильичу раскованность пришла.
На него посыпались вопросы:
«Из какого племени? Как звать?»
«Там, где я живу, зимой морозы.
Да и летом так не поплясать —
Босиком в набедренной повязке,
У костра под гулкий барабан.
Но зато народ мой любит сказки!
Я для них и вождь и истукан.
Но у нас воинственное племя».
«Как зовут?» – Спросил индейцев хор.
Зачесалось очень сильно темя,
Но Ильич терпел, мешал убор:
«Наше племя – Красный Пролетарий!
А меня зовите – Хитрый Бык!
Знаю много классных заклинаний».
«Поделись!» – Вождей раздался крик.
«Власть Советам! Фабрики рабочим!
А земля крестьянам! Ну и как?»
«Мы давно живём так, между прочим. —
Вставил справа вождь Большой Кулак. —
Идолы и вождь у нас отдельно.
Вождь у нас обычно тот, кто смел,
Храбростью наполнен беспредельной,
У кого реакция от стрел.
Кто следы все знает и приметы,
Всех быстрей промчится на коне,
Кто старейшин слушает советы,
Кто примером учит на войне.
В синем небе, на зелёной суше
Духов у нас много, Бог один.
Всё для нас кругом имеет душу.
Бог для нас, индейцев, – солнца блин.
Дарит нам тепло, а значит добрый,
Дарит жизнь цветочкам и зверям,
Согревает он леса и горы.
Что ещё для счастья надо нам?
Мало говорим, но любим греться,
Любим улюлюканье и крик.
Бог индейцам дал глаза и сердце,
Ну а дьявол выдумал язык».
Вождь другой – Вигвамный Шест поднялся,
Показал шершавую ладонь,
Как тростинка молча закачался.
За него сказал Поджарый Конь:
«Есть у нас язык условных жестов. —
Главный жест тут гостю показал. —
Говорим всегда друг другу честно». —
Затянувшись, трубку передал…
Вспомнил тут Ильич науку Маркса,
Основные тезисы прочёл,
Как бороться с ненавистным классом.
Тихий ропот меж вождей пошёл.
Вот поднялся вождь один высокий
И взмахнул красивым топором:
«Есть у нас враги, пришли с востока!
Их мы бледнолицыми зовём!
Наши земли всюду отбирают,
В бедных резервациях живём,
И детей, и женщин убивают,
От тяжёлой жизни много пьём.
Говоришь, верхи уже не могут,
А низы давненько не хотят?
Но они ведь могут, могут, могут!
Скоро всех нас, братья, умертвят.
У них пушки, паровозы, ружья…
Золото и шкуры подавай!
Не хотят они жить с нами дружно,
Новый свет здесь строят, новый рай!»

Вождь другой сказал: «Ты прав, Сохатый!
Золото для них есть главный бог!
Всё имеет цену, свою плату». —
Топнул пяткой вождь Бизоний Рог.

А Ильич смотрел в огня сиянье,
Трубку мира брал… Передавал.
И возникло у него желанье
Этот митинг, маленький скандал,
Эту стачку, взрыв негодованья
Как-то сгладить, быстро потушить:
«Может быть вы завтра за страданья
Бледнолицых будете гасить?
А сейчас давайте поиграем!
Есть игра такая – чехарда».
«Нет, – вожди ответили, – не знаем!»
Хитрый Бык ответил: «Не беда.
Только все снимайте оперенья».
Гость убор снял первым – сделал жест,
Лысиной сверкнув в одно мгновенье.
Жалкий вопль наполнил весь окрест.

И вожди спросили: «Что случилось?
Ты скажи, кто скальп с тебя снимал?
Почему так плохо получилось?
Это ирокез Большой Шакал?»
«Узнаю я почерк этой твари!
Только он оставить может клок».
«Томагавк тупой». – «Нет, помешали». —
«Торопились, вот и не досняли. —
Мудрые индейцы всё гадали. —
И остался сзади волосок».
«Ничего, мы отомстим за брата!
Знаю я, где прячется шакал».
«И научим скальп снимать, как надо!»
«Ой, спасибо!» – Ленин отвечал.

Скальп ему отличный подарили.
Чингаджгук промолвил: «Надевай!»
Взял Ильич парик, подвязки были.
Он надел… И в чехарду давай
С красными индейцами играться
В прерии засушливой такой.
И давай как лошади смеяться,
И в колючки падать головой…
А пока они в игру играли,
Сёмга засолилась под кустом.
По округе запахи гуляли.
А вожди давным-давно устали,
Сели под кустом и так узнали
Рыбку с вкусным красненьким мяском…

Крови цвет и знамени, и сёмги,
Красный зобик зимних снегирей
На тельца влияли очень долго,
Возбуждали страсть его сильней.
Красное тянуло и манило,
Привлекало мудрого тельца,
Придавало ещё больше силы —
Как в корриде красный плащ бойца…

Ленин рыбу съел, запил водичкой,
Засмотрелся на костёр во тьме.
Тут индеец с длинною косичкой,
Улыбнувшись, хлопнул по спине:
«Ничего рыбёшка!» Ленин вздрогнул:
«Это сёмга, это не налим. —
Где-то рядом конь копытом топнул.
Отогнал Ильич рукою дым.
Жалко дикарей, помочь хотелось.
Нравилось ему индейцем быть. —
Уважаю вас за вашу смелость!
Чтобы бледнолицых победить
Храбрости одной, отваги мало.
Надо вам умом их побеждать.
Вот вам список книжек для начала,
Что необходимо всем вам знать».

«Но ведь мы неграмотные». – «Плохо.
Значит надо грамоту зубрить,
Кушать ежедневно знаний крохи,
За прогрессом жизни всем спешить.
Надо вам в политику внедряться,
Там бороться за свои права,
А не с луком по кустам слоняться,
Бестолково на конях кататься,
С трубкой мира у костра смеяться.
Чтоб была набита голова
Языками, знанием, наукой.
Трубку мира у костра курить
Каждый вечер – ну такая скука!
Вот, что я хотел вам сообщить».