Николай Огарев - Стихотворения и поэмы

И слышу вечных волн тоскующие пени.

1859

ЮНОШЕ

(Подражание Полонию)

[Вероятно, читатель помнит в "Гамлете" - наставление Полония Лаэрту. Примеч. Огарева.]

Ступай, мой сын! Постранствуй! Погляди!

Мне, старику, оно уже не лестно!..

Как сонный кот, забившись в угол тесный,

Я не ищу отрады впереди;

А молодежь, с своим орлиным взором,

Летит вперед за волей и простором.

Учись! Пойми, что знание есть власть;

Умей страдать вопросом и сомненьем,

Умей людей любить с благоговеньем,

И претворяй бунтующую страсть

В смысл красоты и веры благородной:

Живи умно, как человек свободный.

Пора любви придет своей чредой:

Умей любовь проникнуть светом дружбы;

Но избегай, как гнета рабской службы,

Тяжелой свычки, праздной и тупой,

Где женщина, весь день дыша разладом,

Тревожит жизнь докучно-мелким ядом.

За истину сноси обидный гнет

Без хвастовства, но гордо и достойно;

Будь тверд в борьбе и смерть встречай спокойно,

Не злобствуя и зная наперед:

Народы все, помимо всех уроков,

Сперва казнят, а после чтут пророков.

Итак, ступай! Мужайся и расти!

На все кругом смотри пытливым взглядом.

И, действуя наперекор преградам,

Не уходи с заветного пути...

Забудь в труде и страх и утомленье

И вот тебе мое благословенье.

1859

* * *

Все превосходное,

Все благородное

Стало бесплодное;

Все, что ничтожное,

Пошлое, ложное,

В жизни всплывает

И отнимает

В виду могилы

Последние силы.

Тут-то и знай

Сил не теряй!

Как жить ни жутко,

Все сохраняй,

Все вызывай:

Свежесть рассудка,

Сердца движение,

Жаркое рвение,

Чувство святое

Любви и покоя,

Стойкость борьбы

Против судьбы,

Чтобы ничтожное,

Пошлое, ложное,

Как ни томя, ни губя,

Не раздавило тебя.

Без ожидания,

Без уставания,

Без содрогания

Где б ни застиг

Последний миг

Скажи себе,

Назло судьбе,

Что сохранил,

Покуда жил,

Все превосходное,

Все благородное.

1859

* * *

Свисти ты, о ветер, с бессонною силой

Во всю одинокую ночь,

Тоску твоей песни пустынно-унылой

Еще я берусь превозмочь.

Я стану мечтать величаво и стройно

Про будущность нашей страны,

В доверчивой мысли светло и спокойно,

Мне делом покажутся сны.

Я вспомню о прошлом, о жизни сердечной,

Таинственном шепоте дев.

И детской дремотой забудусь беспечно

Под твой похоронный напев.

1859

ПАМЯТИ РЫЛЕЕВА

В святой тиши воспоминаний

Храню я бережно года

Горячих первых упований,

Начальной жажды дел и знаний,

Попыток первого труда.

Мы были отроки. В то время

Шло стройной поступью бойцов

Могучих деятелей племя,

И сеяло благое семя

На почву юную умов.

Везде шепталися. Тетради

Ходили в списках по рукам;

Мы, дети, с робостью во взгляде,

Звучащий стих свободы ради,

Таясь, твердили по ночам.

Бунт, вспыхнув, замер. Казнь проснулась.

Вот пять повешенных людей...

В нас сердце молча содрогнулось,

Но мысль живая встрепенулась,

И путь означен жизни всей.

Рылеев мне был первым светом...

Отец! по духу мне родной

Твое названье в мире этом

Мне стало доблестным заветом

И путеводного звездой.

Мы стих твой вырвем из забвенья,

И в первый русский вольный день,

В виду младого поколенья,

Восстановим для поклоненья

Твою страдальческую тень.

Взойдет гроза на небосклоне,

И волны на берег с утра

Нахлынут с бешенством погони,

И слягут бронзовые кони

И Николая и Петра.

Но образ смерти благородный

Не смоет грозная вода,

И будет подвиг твой свободный

Святыней в памяти народной

На все грядущие года.

1859

* * *

Вырос город на болоте,

Блеском суетным горя...

Пусть то было по охоте

Самовластного царя.

Но я чту в Петре Великом

То, что он - умен и смел

В своевольи самом диком

Правду высмотреть успел,

И казнил родного сына

Оттого, что в нем нашел

Он не доблесть гражданина,

А тупейший произвол!

И я знаю - деспот пьяный,

Пьяных слуг своих собрат,

Был ума служитель рьяный

И зеликий демократ.

* * *

И если б мне пришлось прожить еще года,

До сгорблой старости, венчанной сединою,

С восторгом юноши я вспомню и тогда

Те дни, где разом все явилось предо мною,

О чем мне грезилось в безмолвии труда,

В бесцветной тишине унылого изгнанья,

К чему душа рвалась в годину испытанья:

И степь широкая, и горные хребты

Величья вольного громадные размеры,

И дружбы молодой надежды и мечты,

Союз незыблемый во имя тайной веры;

И лица тихие, спокойные черты

Изгнанников иных, тех первенцев свободы,

Создавших нашу мысль в младенческие годы.

С благоговением взирали мы на них,

Пришельцев с каторги, несокрушимых духом,

Их серую шинель - одежду рядовых...

С благоговением внимали жадным слухом

Рассказам про Сибирь, про узников святых

И преданность их жен, про светлые мгновенья

Под скорбный звук цепей, под гнетом заточенья.

И тот из них, кого я глубоко любил,

Тот - муж по твердости и нежный, как ребенок,

Чей взор был милосерд и полон кротких сил,

Чей стих мне был, как песнь серебряная звонок,

В свои объятия меня он заключил,

И память мне хранит сердечное лобзанье,

Как брата старшего святое завещанье.

<1861>

МИХАЙЛОВУ

Сон был нарушен. Здесь и там

Молва бродила по устам,

Вспыхала мысль, шепталась речь

Грядущих подвигов предтечь;

Но, робко зыблясь, подлый страх

Привычно жил еще в сердцах,

И надо было жертвы вновь

Разжечь их немощную кровь.

Так, цепенея, ратный строй

Стоит и не вступает в бой;

Но вражий выстрел просвистал

В рядах один из наших пал!..

И гнева трепет боевой

Объемлет вдохновенный строй.

Вперед, вперед! разрушен страх

И гордый враг падет во прах.

Ты эта жертва. За тобой

Сомкнётся грозно юный строй.

Не побоится палачей,

Ни тюрьм, ни ссылок, ни смертей.

Твой подвиг даром не пропал

Он чары страха разорвал;

Иди ж на каторгу бодрей,

Ты дело сделал - не жалей!

Царь не посмел тебя казнить...

Ведь ты из фрачных... Может быть,

В среде господ себе отпор

Нашел бы смертный приговор...

Вот если бы тебя нашли

В поддевке, в трудовой пыли

Тебя велел бы он схватить

И, как собаку, пристрелить.

Он слово: казнь - не произнес,

Но до пощады не дорос.

Мозг узок и душа мелка

Мысль милосердья далека.

Но ты пройдешь чрез те места,

Где без могилы и креста

Недавно брошен свежий труп

Бойца, носившего тулуп.

Наш старший брат из мужиков,

Он первый встал против врагов,

И волей царскою был он

За волю русскую казнен.