Составитель П. Ткаченко - Офицерский романс. Песни русского воинства

Черный ворон залетел ко мне во двор,
Бьет крылами в переплет моих окон —
Снятся ночью мне и траур и позор,
Душат душу мне напевы похорон…

И на холме у вспаханного поля,
Под деревом высоким и нагим,
Он погребен. Окончилась неволя,
К земле земля и новый крест над ним.

Не говори: «Одну тюрьму другою
Он заменил — ни двинуться, ни встать»,
Он не в тюрьме, под сенью гробовою
Ему дано безмерное узнать.

Вот по весне посеют зерна хлеба,
И жизнь поделится с ним таинством своим,
Под светлым, под высоким небом
Тень от креста легко лежит над ним.

Но уходит бесценное время,
Как из рук ускользает песок,
И нога опускается в стремя,
И теряется в море челнок.

Только ты, утомленное сердце,
Собираешь, ревниво храня, —
Чтоб потом на нее опереться, —
Радость мимо идущего дня.

Увяньте незамеченными, розы!..
Пусть чистыми алмазами горят
На вас росы сверкающие слезы, —
Кого пленяет чудный ваш наряд?

Увяньте!.. В этот сумрачный, железный,
Угрюмый век вам нечего сиять
Красой таинственной и бесполезной:
Кому ее осталось созерцать?..

И только там, где лепестка паденье
Паденью царства мощного равно,
Быть может, ваше тихое цветенье,
Как светлый подвиг, будет зачтено.

Я в атаку последнюю шел,
Но судьба изменила герою,
Плюс к тому, оказался тяжел
Тот снаряд, что упал под горою.

Хорошо, и дымком понесло,
И предсмертные слезы просохли.
Плюс к тому, умереть повезло,
Те, кто выжил, в плену передохли.

А вокруг — тишина, тишина…
Не слыхать разговора винтовок,
И вползают на грудь ордена,
Давят лапками божьих коровок.

Кто украл мою молодость, даже
Не оставил следа у дверей!
Я рассказывал Богу о краже,
Я рассказывал людям о ней.

Я на паперти бился о камни.
Правды скоро не выскажет Бог.
А людская неправда дала мне
Перекопский полон и острог.

И хожу я по черному свету,
Никогда не бывав молодым,
Небывалую молодость эту
По следам догоняя чужим.

Увели ее ночью из дому
На семнадцатом детском году.
И по-вашему стал, по-седому
Глупый мальчик метаться в бреду.

Были слухи — в остроге сгорела,
Говорили — пошла по рукам…
Всю грядущую жизнь до предела
За года молодые отдам!

Но безмолвен наш мир отсиявший,
Кто ответит? В острожном краю
Скачет выжженной степью укравший
Неневестную юность мою.

Пою я песню дорогую
И горько плачу но ночам.
Хочу в Москву мою родную,
Хочу к свободным я полям.

Теперь там жизнь совсем иная,
В России счастье все сулит,
Там мир, там песня трудовая
Сильней в сердцах людей звучит.

Меня измучили страданья,
Тоска в душе моей больной.
Я виноват в моих скитаньях,
Зачем я здесь, в стране чужой?..

Россия, новая, родная
Теперь ты радостей полна,
Прими ж меня, не проклиная,
Прости, свободная страна.

Пою я песню дорогую
И горько плачу по ночам,
Хочу в Москву мою родную,
Хочу к свободным я полям.

Не пишите мне писем, дорогая графиня,
Для сурового часа письма слишком нежны…
Я и так сберегу ваше светлое имя,
Как от пули ромашку на поле войны.

Пусть в безумной России нет для сердца
приюта
И в крови захлебнулись луга и поля,
Но осталась минута, нашей боли минута,
Чтоб проститься с Отчизной с борта корабля.

Не хочу умирать в чистом поле турецком,
Без России, без чести, без наград и погон.
Ах, графиня, поверьте обнаженному сердцу,
Только в вас и в Россию я всегда был влюблен.

Не пишите, графиня, — нет в живых адресата,
Упустили Россию, как сквозь пальцы песок…
Ах, Россия, Россия, разве ты виновата,
Что пускаю я пулю в поседевший висок…

Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса.

И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце оставляли след, —
Очаровательные франты
Минувших лет.

Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, —
Цари на каждом бранном поле
И на балу.