Автор неизвестен Европейская старинная литература - Поэзия вагантов

Ты ничего ей не дал?
Ты сам ее недругу предал!
Будь же в твердой надежде:
твоей она станет, как прежде,
Пусть лишь мошна твоя звякнет,
и сердцем девица обмякнет,
И прибежит, не зевая,
туда, куда звон призывает.
Хочешь подруги нелживой —
польсти ей желанной наживой:
Мчится на деньги беглянка,
как сокол летит на приманку
И, кривокогтый, садится
на кожаную рукавицу.
Грош подари ей залогом —
вскричит она выспренним слогом:
«Буду в малом и многом
тебе я верна перед богом!»
Сребренник дай ей в приправу —
она воспоет тебе славу,
Первым из первых восставит,
слезой умиление явит,
Молвит: «Останусь с тобою,
хотя бы давали мне втрое!»
Вытрясет все, чем владеешь,
и высосет все, что имеешь,
Дар за собою упрочит,
за все, что не дал, — опорочит,
Душу упреком источит
и выманит все, что захочет.
Все ей отдашь на причуды,
она и не спросит, откуда,
С чем же я странствовать буду,
когда придется мне худо…

Ежели в гости блудница
к тебе соберется явиться, —
Прежде помешкает знатно,
хоть звал ты ее многократно,
Краску кладет и белила,
брови себе насурьмила,
Всю красоту наводит
и важной походкой выходит.
В доме твоем появляясь,
она говорит, задыхаясь,
Будто шла издалека
и, ах, устала жестоко.
С виду даже робеет,
хоть опыт немалый имеет!
Чтоб угодить подруге,
ты кличешь, чтоб ловкие слуги
Всюду ковры стелили,
порядок везде наводили,
Дом украшали цветами,
чтоб сладкими пахло духами, —
Гостье будет приятно
войти в твой дом ароматный.
Самые лучшие вещи
в глаза красавице блещут;
Повар рвется на части,
готовит отборные сласти.
Гостья твоя прихотлива,
разборчива в пище на диво —
Тронет, откусит, пригубит,
посмотрит, что любит, не любит.
Слуги вино из подвала
пред ней наливают в бокалы —
Девка посмотрит, проглотит,
поморщится, нос отворотит.
Спать с тобою ложится —
ни дать ни взять, как девица:
Только ты к ней подлезаешь,
кричит: «Меня ты пронзаешь!»
Стонет, ломая руки,
что этой не вынесет муки;
Так она жмется, что еле
дорогу нащупаешь к цели;
А ведь она бы вместила
в себя и ослиную силу!
Утром на улицу выйдет —
боится, что кто-то увидит,
Чтобы ее не узнали,
укроет лицо в покрывале.

Если ж ее не к себе ты приводишь,
а в дом к ней заходишь, —
Дом этот жалок, грязен,
убог и на вид безобразен;
И на столе негусто:
один салат да капуста —
Вот и все угощенье.
А если нужны умащенья, —
Купит бычьего сала
из туши, какой ни попало,
Купит, потратясь немного,
овечью ли, козью ли ногу,
Хлеб растолчет и размочит,
черствевший с давешней ночи,
Крошек в сало добавит,
вином эту тюрю приправит,
Или, вернее, отстоем,
подобным винным помоям.
А чтоб торговец в лавке
расчелся бы с ней без надбавки,
Оба при каждой покупке
на палочке режут зарубки.
Так же она получает
и то, чем гостей угощает:
Медную мелочь потратит,
а на пять обедов ей хватит.
Ежели к двери убогой
подходит шут босоногий,
Мим, игрок-оборванец,
иль пьяница, худший из пьяниц,
Лишь бы, силою полон,
могучими чреслами цвел он, —
Дверь перед ним нараспашку,
а ты завидуй, бедняжка.
Ей забулдыга милее
Пелопа, милее Пелея,
Он самому Диомеду [21] Пелоп , родоначальник аргосских царей, Пелей , отец Ахилла, Диомед , герой троянской войны, — персонажи греческой мифологии.
над ней не уступит победу.
С ним она спорить не будет,
а всякий стыд позабудет
И с головой непокрытой
за ним побежит неумытой
В самое грязное стойло,
чего бы ей это не стоило —
Тут уж брезгливости нету,
и малой довольна монетой,
Мчится, куда ни покличут,
коль видит такую добычу.
Словно пчела, что за медом
летит на любую колоду,
Так блудница бежит за мужланом,
ей трижды желанным,
А получив, что хотела,
любому отдаст свое тело.

1. Архиканцеляриус, славный муж совета,
Просвещенный истиной божеского света,
Чья душа высокою твердостью одета,
Ты чрезмерно многого хочешь от поэта.

2. Выслушай, возвышенный, робкие моленья,
Изъяви к просящему ты благоволенье
И не заставляй меня, внявши повеленью,
Гнуть под тяжкой ношею слабые колени.

3. Я — певец твой искренний, твой слуга толковый,
По суху и по морю для тебя готовый;
Все, что хочешь, напишу по любому зову —
Но стеснен я временем, и немеет слово.

4. За неделю можно ли описать пристойно
Нашим славным кесарем веденные войны?
Лишь Лукан с Вергилием их воспеть достойны, [22] Лишь Лукан с Вергилием их воспеть достойны … — Вергилий свою «Энеиду» писал более 10 лет и, умирая, все равно не считал ее законченной; Лукан свою «Фарсалию» о войне Цезаря с Помпеем также не успел закончить, — оба имени названы как образцы поэтического усердия.
Год и два и три подряд песнь слагая стройно.

5. Пожалей, разумнейший, стихотворца участь!
Не заставь покорствовать, жалуясь и мучась!
Жгучей торопливости умеряя жгучесть,
Струнам растревоженным вороти певучесть.

6. Ты ведь знаешь, праведный, — в этой жизни бренной
Сила в нас не может быть вечно неизменной: [23] … в этой жизни бренной Сила в нас не может быть вечно неизменной … — реминисценция из Иеремии (10, 23).
И пророков покидал божий дар священный,
И родник моих стихов иссыхает пенный.

7. Иногда пишу легко, без числа и счета,
И никто не упрекнет, что плоха работа;
Но пройдет немного дней, пропадет охота,
И заменит мне стихи сонная зевота.

8. Что однажды издано, то уж не исправить!
И спешат писатели, чтоб себя прославить,
Стих похуже выкинуть, а получше — вставить,
Не желая праздный люд без нужды забавить.

9. Неучей чуждается стихотворец истый, [24] Неучей чуждается стихотворец истый … — переложение слов Горация в послании к Августу («Послания», II, 1).
От толпы спасается в рощице тенистой,
Бьется, гнется, тужится, правя слог цветистый,
Чтобы выстраданный стих звонкий был и чистый.

10. В площадном и рыночном задыхаясь гаме,
Стихотворцы впроголодь мучатся годами;
Чтоб создать бессмертный сказ, умирают сами,
Изможденные вконец горькими трудами.

11. Но звучит по-разному голос наш природный! [25] … звучит по-разному голос наш природный! — Реминисценция из 1 Кор 7, 7.
Я вот вовсе не могу сочинять голодный:
Одолеть меня тогда может кто угодно, —
Жизнь без мяса и вина для меня бесплодна.