Иосиф Гальперин - Краткая история присебячивания. Не только о Болгарии

Сюда и мы с Любой прибились, покидаем, пусть и не навсегда, одну из мировых столиц, Москву. Как там Цезарь писал по поводу Рима? А мы — наоборот, пусть и не в галльскую, и не в сенегальскую деревушку, но тоже — в пункт на карте с населением в несколько сот человек, меньше, чем в нашем панельном доме в Митино. Слова «дауншифтинг» сто лет назад еще не было, а слово «беженцы» было всегда. Кажется. Во всех развившихся языках. Но мы не беженцы, мы живем все в той же европейской цивилизации, частью которой считаем себя, и не отрубаем свой привычный образ жизни.

В Плоски, как и в других местах округи, стоит простой обелиск с фамилиями родственников жителей деревни, погибших на той войне. Вокруг него — сквер, три кафе и административное здание с библиотекой, все главное в селе.

В Петриче, городке, что виднеется из окна у самого подножия Беласицы, памятник помпезнее. Мы сперва вздрогнули: монумент фашистским оккупантам! Стоят солдатики в германских шинелях и касках, с немецким оружием, смотрят, кажется, на восток… Потом почитали надписи и успокоились, а затем и вспомнили о германо-болгарской дружбе. Зародилась она, говоря теплым пропагандистским языком, когда великие державы сговорились после прихода русских на Балканы посадить на софийский трон немца.

Династия вела себя практично и прилично, педантично расширяя территорию за счет соседей. Это понравилось настолько, что в мировые войны болгары в охотку были союзниками немцев. При этом союзниками себе на уме, во Вторую болгары воевали только с соседями, но все равно американцы и англичане их бомбили. Да к тому же и евреев своих царь и царица отдавать не хотели, заявили об этом официально, хотя чужих, в соседней Югославии, болгарские войска сгоняли в концлагеря спокойно. Погибли лишь те евреи, которые попались на глаза немецким войскам, строившим железную дорогу в Грецию. Как раз под нашей деревней она проходит. Значит, здесь где-то и погибли…

Симпатия к русским — душевная, несмотря на годы пережитого «социализма», а ко всему германскому — практичная. К машинам, стройматериалам, бытовой технике. Для болгар немцы — главные в Евросоюзе. Да наверное, не для них одних. Именно к Германии, мне кажется, адресуется Болгария, стараясь стать полноценной в Евросоюзе. Рассчитывает на ее капиталы, на ее богатеньких старичков, способных тратить свои большие, завоеванные социальными битвами пенсии в теплых краях. И в этом она конкурирует со своими такими же бедными (некоторые, конечно, побогаче, но с Германией — не сравнить) и такими же южными сестрами.

Они приехали из Днепропетровска, но про Украину мы почти не говорили, по крайней мере — подробно. То ли потому, что отношение к происходящему было ясно из косвенных реплик, из мимики, из набора промелькнувших имен, то ли потому, что говорить банальности не хотели, а с деталями, с объяснениями — неловко: впервые собравшиеся в этих арендуемых апартаментах на краю болгарского городка могли не совпасть друг с другом, а отношения надо поддерживать. Может, и проще — начиная знакомство, не стоит спешить с актуальными политическими откровениям. Впрочем, вывод прозвучал.

— Я несколько лет искал тихое место. Не слишком далеко, не в чужой Америке, а где-нибудь поближе, — объяснил Влад. — То, что осталось от СССР, не подходит, у нас еще долго будут делить осколки распавшегося. Восточная Европа слишком близка к нашим границам, по линии этого «буфера» обязательно будет искрить. А Западная — ну вы же видите, попадает под напор «третьего мира», трещит изнутри со своей мультикультурностью, а границы с трудом отбивает от лодок с африканскими беженцами и поездов из Восточной Европы. Полыхнет. А нам не так мало лет, чтобы переждать все это. Поэтому выбрали Балканы.

— Ну-у, уж здесь огня всегда хватало…

— Для них, надеюсь, последние югославские войны послужили хорошим уроком. Выплеснули адреналин. Надолго хватит. Лет пятьдесят будут приходить в себя. А нам больше и не надо. Ищем участок, построим дом. Воздух чистый — горы.

Горы ласковые, лесистые, не грозные, но и не открыточные, как крымские, например. Три хребта сходятся у курортного городка Сандански: сам он примостился на отрогах мощного Пирина, напротив — пологая Малешевска планина, за которой — страна, называющая себя Македонией, а соединяет их в треугольник красавица Беласица — граница с Грецией. Принимаем ее за основание треугольника, тогда близко от правого угла патетического портала Беласицы видим несколько холмов с достаточно острыми вершинами (как у донбасских терриконов, гм…). Они амфитеатром окружают Рупите — местечко в нескольких километрах от городка, где жила и вещала Ванга, впрочем, местные жители ее воспринимали не как пророчицу, а как знахарку, многим помогла.

Эти вот холмы, осколки древнего потухшего вулкана Кожух, единственного в Болгарии, обозначают, по мнению окружающих, источник ясновидящей (неосознанный эпитет для ослепшей женщины) силы Ванги. Потому что под курганами, между ними, на дне когдатошнего кратера, бушуют остатки вулканической энергии, выплескиваясь — чтобы не было сомнений! — горячей, почти кипящей минеральной струей. Полежишь минут десять в неказистом бассейне, заполненном чуть остывшей водой с подземными водорослями, — многие боли проходят. Недаром наш общинный центр до 40-х годов прошлого века назывался Свети Врач, в честь практиковавших здесь святых Косьмы и Дамиана. А над открытым бассейном, как зрители или медсестры, — откосы курганов.

Однако большой амфитеатр этих мест, образованный тремя хребтами, не всегда располагал к мирному использованию вулканической, да и человеческой, энергии. За тысячу лет до нашей эры сюда пришли фракийцы. Потом его истоптал Филипп Македонский, отодвигая восточную границу своего царства, до того проходившую по здешней главной реке Струма (монету с профилем следующего Македонского, Александра, недавно в огороде нашел наш приятель). А во фракийском племени Медит, квартировавшем в этих местах, родился, по преданию, Спартак. Памятник ему стоит на въезде в Сандански со стороны шоссе Е-79, называемого еще трасса «Македония».

Город с позднеантичным именем Партикополис захватывали и римляне, и варвары (как тогда сначала называли славян, а потом болгар-тюрков), и турки-османы. Через две тысячи лет он получил свое нынешнее имя в честь еще одного вооруженного борца — Яне Сандански. Сзади Рупите, в самом углу, где Беласица сходится с Малешевской, византийский император Василий победил болгарского царя Самуила, регулярно досаждавшего Восточной Римской империи, и приказал ослепить четырнадцать тысяч пленных, за это получив на века прозвище Болгаробойца. А спустя почти тысячу лет в этом котле начала завариваться каша, которую вот уже сто лет расхлебывает Европа. Да и весь остальной мир.