Владимир Коблов - На краю октября. Премия имени Н.С. Гумилёва

Вокруг бушует откровенье!
И этой радости напор
Не предъявить весне в укор,
Ведь это – жизни вдохновенье!

Так жизнь благословляет нас,
И, щедро посылая нежность,
Вся обнажённо-безмятежна.
И слышен смех… и стон, и глас…

Её нельзя назвать порочной,
А можно лишь благодарить
За то, что учит нас любить.
В ученье – искренняя точность.

И, аромат её вдыхая,
Весь – женский, весь – неповторим…
Но как же он необходим!..
Ещё!.. ещё!.. её желаю…

Какая славная весна!
Готовит пробужденье красок.
Чтоб зацвести призывно, властно…
Чтоб нам, мужчинам, – не до сна!..

Какая славная весна!..

Свисают строчки с кончика пера,
Балуются и возятся, как дети.
На них смотрю: я их давно приметил
Средь прочих тихих. Эти же вчера

Заснуть своей игрою не давали.
Такими уродились, шалуны…
Дождётесь вы звучания струны.
Зачем сегодня спозаранку встали?

Не спится им. Придётся уложить
Рядками да на белую простынку.
Ты, крайняя, чего сутулишь спинку?
Ну то-то. Эй!.. умерьте свою прыть.

С восторгом заполняется листок,
И под рукой моей лежит послушно.
Кому-то здесь, возможно, очень нужно
Услышать пульс, звучащий между строк.

А солнце может… целоваться!
Улыбка… тронула уста…
Вот так вот, запросто обняться…
Но, может, это – неспроста?

Веду я взглядом. Вижу: кот
Сидит, прищурившись, довольный.
Над ним на дереве – Эрот
Расположился в позе вольной…

Позвольте, март уже прошёл!
Но бог любви с ветвей не сходит.
Он это древо предпочёл
И смотрит, кто тут рядом бродит…

Пускай влияет на кота!
Да и на всех, кто попадётся.
Я подставляю вновь уста…
Вдруг солнце их опять коснётся?

А рядом песнь поёт ручей…
Наполнен он водою талой.
Он, представляете, – ничей!
Но весь какой-то очень… шалый!

А воздух сочен и духмян!
Пьянит он запахами хмеля.
Я становлюсь немного пьян…
Дождался всё-таки апреля!

Я смотрел на облако
Долго во все глаза.
Из невесомого соткано.
Рядом орехи щёлкала
Белочка. Ей показать

Это на небе белое
Лёгкое, словно пух!..
Белка проворная, смелая
Кушает ядрышки спелые.
Цокает громко, вслух…

Ей облака – привычные.
Трапезу – не отложить.
А для меня – симпатичные.
И не мои, не личные.
Знай, продолжают плыть…

Занят под небом каждый.
Славно, что дело – есть.
Мои же дела бумажные
Утром росным и влажным
Пусть остаются здесь.

Будет другое облако.
Его тревожить нельзя!
Может, из мыслей сотканы
Эти плывущие локоны
Светлые, – вижу я…

Будильника не надобно. Вставать
Врождённая велит необходимость.
Заправлена рукой моей кровать,
В которой сны до вечера сдвигать
Мне многократно утром приходилось.

У изголовья – места – в самый раз
Для тех из них, кто недосмотром полон.
В одном из них, пред титрами, – экстаз.
В другом, отчасти, огранён алмаз.
А в третьем, не мигая, смотрит ворон.

Меня дела во дне сегодня ждут.
Поэзия нагая знатных буден.
Забот моих построенный приют,
В котором создаваемый уют
Законам, соответственно, подсуден…
Проверка соответствию идёт
Который год, общественно полезна.
А мною недосмотренное ждёт,
Когда пространство зрителя вернёт,
Уверенного в акте безвозмездном…

О! сколько нас, уверенных, спешит,
Цепляя шестерёнками друг друга…
Назавтра каждый что-то совершит,
Совсем необязательно во ржи,
Пронзая день доверчиво, упруго…

Будильника не надобно. Лежать
Врождённая велит необходимость.
Ощупываю, собственно, кровать,
В которой сны устали поджидать.
Ах, сколько же вас к ночи накопилось!..

Тает упругая зелень листа
В нежном дыхании осени.
Как (!) в целомудрии осень проста…
Листья – как волосы – проседью.
Тает листва, обнимаясь с землёй.