Вера Орловская - Многоточие дождя…

Не знаешь что случится поутру:
снег обретешь иль солнце потеряешь
в зиме проснувшись в городе где таешь
и леденеешь: предсказанья врут
И завтра и сегодня и всегда —
живи пока метро еще открыто:
родятся из туннеля поезда
на станции мучение забыто
Ты веришь сам что будет свет в конце
на миг погаснув перед жизнью новой —
раздастся предвещающее слово:
«Твой выход» – и желаемая цель
Ты наконец вернулся сам к себе:
еще немного улицы и снега
парфюм двора и лампа на столбе
парадная и лестница до неба

Нервы свиты в одну нить
Боже Свя́тый – как мне жить?
Жду его до исступленья:
я – неистова
я – плена
но свободы не хочу:
я то плачу
то молчу
чтоб шаги его услышать
У двери
Звонок —
и звон
в сердце
Тише —
тише —
тише —
ничего не говори:
просто прикоснись ладонью —
я запомню!

Светало:
белыми цветами
луга проснулись —
потянулись
со сна
И мха чуть влажные меха
что кожей чувствует сосна
вокруг нее вдруг обернулись
тепло
И почвы плоть
почти согретая – сначала
в раскрытых порах источала
пары и дух земли
Цвели:
багульник с иван-чаем

Чай накрывали во дворе:
неспешно поднесли к столу
варенье мёд и пастилу
и грецкий колотый орех
что привезен был из Тифлиса
где пахнет как лимон – мелисса
и вяжет губы сок граната
что цвета солнца в час заката
течет с небес на дно Куры
проскальзывая во дворы
лучами спутавшись с лозой
что каплей света как слезой
остались на картине – словно:
ни лет – ни запаха – ни слова
там не было – ни тех чей смех
через меня пройдет сквозь всех

Какие бабочки порхали
среди звенящих легких трав!
И острой горечью приправ
тянуло из дверей в Цхинвали
Горбатых улочек пути
вели куда сама не знаю —
казалось что уже взлетаю —
только на волю отпусти
но с высоты сбегала вниз:
дом – скрытый листьями карниз —
через него попасть в окно —
а там прохладно и темно:
скрипучий пол и шкаф-гора
я лазала в него с утра
чтоб отколоть из глыбы сахар
не помня ни стыда ни страха

Назавтра был отъезд назначен:
коробки – короба – сундук
Слоняясь грызла я фундук
и созерцала мир иначе
в той сутолоке – в скукоте
когда ты – не понятно где:
здесь кончено – там не начато
Вдруг мысль: к чему столько перчаток
и шляпок? – голова одна
Потом внесли кувшин вина
в дорогу и корзину снеди
а сердобольные соседи —
чурчхелу лично для меня
Я подбежала их обнять
и разрыдалась невзначай
Уже был вечер – пили чай
и пели песни так тягуче
что я дабы себя не мучить
пошла прощаться с лошадьми
Меня искали до восьми
(здесь в это время уже тьма)
но в девять я нашлась сама
А ночью сон не шел ко мне
иль это я жила во сне
тем летом в тот счастливый год?
Потом – война —
переворот

На ветру живу —
налету
Море – в раковинах ушных
и когда меня позовут —
на волну иду
что под дых
бьет порой но «душа – дыши»:
говорю я себе самой
Видишь: лист на столе – пиши
а не выйдет – дождями смой
благо в Питере их не счесть
даже если в тиши сплошной
и невидимы – они есть
может быть на Конюшенной
Ветер мечется будто псих
что на волю сбежал тайком:
не дождешься того чтоб стих
потому что – в тебе самом —
в проживающем здесь всегда
с этим белым бельмом ночей
где чернеет в зрачке вода
и туман словно кот ничей
всё крадется за мной вослед
(впрочем – даже не в этом суть) —
этот город не раз воспет
да вот ветер не даст уснуть

Необходимость любви родилась во мне раньше
чем осознанье того что становишься старше
дерева посаженного тобой еще в детстве
Я не жалею ни об одном из своих действий
Неосознанная свобода – древней и глубже
Марианской впадины в океане
Я знала лишь то что ты был мне нужен
хоть выбор кому-то казался странен
А разве всё то что вокруг – не странно:
Земля вращается а мы – в покое?
О знаниях мира говорить рано
но в самой любви есть что-то такое:
невозможное – инопланетное словно
и этот язык не переводят дословно

Выбор всегда за тобой —
любой
причем:
быть мелким долгим дождем
иль острым быстрым лучом
скользнувшим ножом над плечом —
не ранив:
ты – дважды рожден
на грани
как бог поэтов и пьяниц – Вакх:
вначале – он виноград в руках
потом – вино
Венчали лавром – это одно
явленье любви
другое – каменьями до крови
за то что радостью опьянял
впрок
зато не пенял
на злосчастный рок
Тот хмель вдохновенья впитал и пил
стихи по глотку из божественных жил —
поэт про которого скажут: жил

Дождями размыт Петербург:
коричнево-серый
зелено-пожухлый
поблекше-небесный
болотно-лиловый
с белесою плесенью
с черным асфальтом
и ржавой листвой
Как пахнут разлитые краски
и сад нарисованный твой —
не Летний —
лишь имя одно
меня согревает
Твой воздух —
сухое вино —
лишь имя одно —
но влагу вливает
по слогу в меня —
по глотку
Прости мне и глупость
и юность
и нервность —
неровность
с откосом в тоску
Всё это проходит:
вдоль улиц
шуршат кринолины
улиц
очертания длинны —
бледны
словно тени
Парадная дверь
и ступени —
ступени —
ступени – прошли:
века ли —
года или дни
И что угадали они
гуляя со мной по аллеям
не смея ко мне подойти?
Сегодня как будто теплее

Не оглядывайся назад чтобы не стать соляным столбом —
вдруг там окажется за спиной горящий Содом и Гоморра
Беги от того кто предал уже но еще с тобой
и душу твою берет как крепость берут измором
Не оглядывайся назад
чтобы не захотеть вернуться
туда где сладчайший сад
и ветки с черешней гнутся
чуть ли не до земли
Чуют ли во хмели
запахов – хмель шмели?
Не для чего теперь эти поля и травы:
жизнь подлила в питье горькой тебе отравы
Выжила – так живи: зонт не забудь в прихожей
ведь за окном всегда что-то на дождь похоже:
город такой – прости
время такое – темень
Главное – чтоб в пути
встретиться точно с теми