Вера Орловская - Многоточие дождя…

– Вам кажется что счастье может быть??
– А что для вас вмещает это слово??
– Наверно я ответить не готова
– Вы верите в наитие судьбы??
– Я сердцу доверяю – наугад
– По сути – вы плывете по теченью
– Я так хочу чтоб кто то был мне рад
– Вам хочется быть только чьей то тенью
– Нет – светом и улыбкой и теплом
– Так вы не ищете любви ответной??
– Когда люблю – не думаю о том
– Ну да – своей иллюзией согреты —
Вы думаете только лишь о нем
– А вы не верите??Иль врете?
– Я – не верю
Поскольку всё проходит даже мы
– Так устают от долгих дней зимы
И крылья опускают на излёте
– Вас не бросали?? И не лгали Вам?
Не предавали – когда Вы любили??
– Мужчины и со мной жестоки были
– Но вы прощали их потом – когда – нибудь?
– Я жизнь люблю до слёз —
порой сквозь слёзы
– И в этом Ваша суть??
– Не нужно прозы

Май —
черемуховый дух
на губах
и воздух-вдох
поднимает меня вверх —
рук едва заметный взмах —
май —
черемуховый дым
солнцеярого костра —
медный горн
играй:
цветы
дерево в цвету
меня —
ту
что пробует собой
всё понять:
ветер ветряно обнять
И прижав к губам гобой
с ноты «соль»
взлетая в соло —
будь весенней и веселой —
просто будь

Так на Земле заведено веками
природой – Богом – генами – судьбой:
пока песок не превратился в камни
а человек не стал самим собой —
всё повторится в той же парадигме:
по лестнице – по узеньким ступеням
ступаем вверх – взрастаем постепенно
и Космоса когда-нибудь достигнем:
ведь он недалеко – рукой подать
(но почему руки не подавали?)
Всему свой срок: и листьям опадать
и предавать губам что целовали
Не знала я о множестве миров
которые не связаны порою
здесь и сейчас под розою ветров
сосуществуют – только дверь открою
когда пойму что выбор сделан мной:
из клюва ключ мне сбросит лебедь белый
И будет мир по существу родной —
на вид морской – на вкус как персик спелый

Любимая чашка цвета агата
с рисунком эллинского мифа:
золотого на черном фоне
а в ней – любимое кофе заката
любимого время из мира
звучащего в части симфоний
апреля – любимого мною
И разве я требую много
когда из горячего слова
я кофе варю в медной джезве
который и суть и основа
всей жизни с опасностью лезвий:
тончайших – острейших до боли
(их выковал некогда горец)
Скажи мой любимый: доколе
мне пить эту сладкую горечь?

Бессмертье выпиваешь из цветка
бессмертника?
Что бабочке – века
(живущей до утра)?
Земле не счесть утрат
И время оседает пеплом пыли
на зеркале в котором раньше были

На новом витке Земли
я вышла в открытый Космос —
на новой строке уходящей
от написанных мной вдали
криптограмм наклоненных косо —
позабытых памятью настоящей
Я – свободна как звездная пыль —
как цветка пыльца —
как в степи шепчущийся ковыль —
как вдох и выдох ветра
у твоего крыльца —
как рожденный младенец с именем «Вера»:
еще не видевший своего лица
Что держало меня вне мира
закрывая створками окон —
веками
два моих ока
веками?
Звонкострунная лира
манила из далека
и смуглой Сапфо рука
к ней прикасалась —
волною стихов растекалась
до Сицилии острова —
цветущего духа острого
Я уже видела это
когда просыпалась
там где пьет из ручья (которым стала нимфа
Киана)
гора неспокойная Этна —
сдавившая крепко Тифея титана

Выздоровленье – речь из немоты
и цвет из цветоложа,
взгляд из окна, как из себя на мир
который был таким и стал таким,
но это не одно и тоже,
как и деревья эти, и Луна,
и струны лир,
что смолкли…
Все эти кипарисы, лавры, смоквы,
хитоны белые…
Иду, иду по зелени, по голубой тропинке,
сейчас пойму, куда она ведет,
но тысячи пчелиных сот – жилища пчел
небесных звезд
слепят меня…
И жар снимает мокрый лоскуток,
как бабочки прикосновенье,
как шелест листьев надо мной.
Ни знаков никаких, ни строк —
лишь воздуха отдохновенье…
Так вот откуда мы живем
и дышим, и вбираем слово,
чтоб воплотить его и снова
забыть на сто веков потом.
Проснуться бабочкой, травой,
дождем под чьим-нибудь окном —
и ничего не знать об этом
ни сном, ни духом, ни стихом…

Тополя
вдоль дорог поют:
ю – ю – юг —
а в полях палящих ветра
пылят
И стара
как в стволе кора —
эта песнь:
там бежит за кибиткой пес
что от лая охрип весь
но в дорогу пора всегда
и как водится – на рассвете
(что с того если время – ветер
будто конь без седла?)

Но до моря еще идти:
по пескам – не искать тверди
Не впуская тоски – тверди
что опора твоя – пески
(утопая в них по колени)
Горизонта успокоенье —
расплескавшееся впереди
море – мания – магия – миг
встречи неба с землей песчаной:
жизнь продолжится в мере миль —
и не будет в миру печальной

Узнаю этот пряный дух
и акаций и чабреца —
донник – мяту – и лебеду
словно ложечку мёду
к губам подношу:
снова
пчелы гудят у крыльца
того дома еще живого:
в его комнатах слышен шум —
шелест – шорох шагов неспешных
я прислушавшись – чуть дышу:
смотрит Бог на меня с икон —
он сердит на таких вот грешных
кто варенье из банки ест
добывая его рукой
но на тоненькой шейке крест —
и на сердце моем легко
Распахнется от ветра дверь
сквозняком – и насквозь открыта:
по «дорожкам» из тряпок сшитых
потихоньку пойду теперь
по тропинке и прямо в сад:
на меня там глядят черешни
а на розах блестит роса
языком я слижу конечно
их слезинки – прикрыв глаза
от блаженства
и волшебства

Что я скажу тебе издалека —
не дотянувшись до изгибов линий
соленых – гладких – мокрых берегов
целованных волною длинной
то страстно – то поспешно – то слегка?
Я опоздала к лунному приливу:
мой парусник еще был не готов
моя душа была еще пуглива
Ты замирало в штиль – когда рассвет
плыл по воде: и в ожиданье чуда
я без тебя – не поднимая век:
всё видела – всё ведала оттуда
где море поднималось до утра:
вдруг закипало и бурлило пеной —
любовью поздней – как любовью первой
во мне переливаясь через край