Вера Орловская - Многоточие дождя…

То что приносит дождь из Космоса
на космах
облаков нечесаных —
земля читает:
знак воды —
(одна из четырех стихий)
а пятая – стихи
семян разбросанных —
имен свободы
Брать лады
сжимая струны —
как древний скальд бормочет руны
Так звук натянутой стрелы
летит уже то скифской степью
то чухонской топью:
или полынь
иль мхи белы
путей былых?
В предначертаниях наскальных
в молитвопениях Пасхальных —
ты знал что будет впереди
Когда Сафо тебе играла
и Данте строгостью хорала
звучал отчетливо в груди —
ты раскрывал свои ладони
чтобы дождем себя наполнить —
ты знал что будет впереди

Я дышу акацией и солнцем:
воздух сладкий
ветер золотой
Поцелуй меня любимый мой
и войдем в негаснущее море
и до глубины веков познаем
телом обнаженным теплый свет
вышедших из моря —
коих нет
на земле обремененной нами

Вечер – кофе – Мураками
и как будто уже легче
Отведи беду руками
(говорят что слово лечит) —
Боже Правый
Берег левый – берег правый
посреди в заросшей тине —
человек на парусине
как паук на паутине
им самим давно сплетенной —
бьется в страхе на ветру:
жалок – жалостлив и тёмен
Кем он станет поутру
когда сам в себе проснется
в мире этом где тревога
за спиной всегда крадется?
Человек не видит Бога

Осень, собранная в букет,
Осенью пахнет в моем доме.

Бабочке не расправить мокрые крылья
Ей некуда лететь.

Дождь уходит, как старый пес,
Которого выгнал хозяин,
И никому его не жаль

Всегда ждешь, что распустятся листья,
И никогда не ждешь, что они улетят.

Белые хризантемы сказали мне,
Что другая осень идет сюда.

Ты думаешь, что твоя печаль бесконечна
Потому, что ты спишь,
А завтра проснешься.

Два слова скажу тебе —
Два желтых листа кленовых,
Возьми их на память.

Не спрашивай, когда будет хорошо.
И весна была, и лето,
Но они не нашли тебя.

Дождь пахнет листьями,
Листья пахнут дождем,
Никто не знает, что верно.

И птицы улетели,
Только крик остался в небе.
А я – что ищу там?

Ветер берет все, что летит к нему.
Останься ветром,
Если не можешь быть собой.

Дождь не торопится —
Его много.

Иду по мокрой земле,
Следы мои мокнут,
А я уже далеко.

Луна по капельке шлет свет,
Каждая капля целует ночь,
Спи в нежности до утра.

Ветер уносит листья,
Но недолог их перелет —
Слабые крылья у лета.

Сверчок забыл свою песню —
И ты утешься.

Как белый цветок вишни
Моя нежность раскрылась,
А мед собрали другие.

Последнее солнце цветет в небе.
Яркие лепестки облетают.
Посмотри, как ты поник.

Спокойны астры в хрустальной вазе.
И молчалив хрусталь.

Безутешный дождь в городе.
День и ночь я слышу его,
И нас он не покидает.

Багряные листья падают в воду
Багряные корабли уплывают.
Порваны их паруса.

Раскрыты ладони осени,
С них улетает последняя надежда.
Ты мокрые ладони прижимаешь к щеке.

Светятся листья на ветках.
Только они освещают день —
Небо сокрыто для глаз.

Сизые крылья у туч,
Серые нити дождя.
Красные клены горят.

Ветер шумит листвой,
Дождь грохочет по земле.
Что же так тихо?

Молчание повесило замок.
Птицы ключи унесли.
Осень ступает по земле

Последние дни сентября —
В корзине цветы хризантем,
Мокрые от дождя.

Казалось мне – я на другой планете
и эти существа меня не знают:
они в три дня живут и умирают
и новые родятся на рассвете
неотличимые от предков рода
О как проснувшись – умывают лица
как кланяется в рыцарском турнире
красавец жук-олень сопернику собрату —
любовь решает истину исхода
Кузнечик что то говорит на лире —
как древний эллин
молится закату
И куколка – вся в белом покрывале
скрывающем того кто жив под ним —
отбрасывает медленно как ним
всё лишнее:
и радость узнаванья —
мгновенье
и на крылышках вспорхнет —
то бабочка была:
я не заметить и ее могла
и муравьев бегущих на работу
с поклажею на мускульной спине
Все мечутся
О что произойдет? —
библейский их предсказанный потоп:
огромный ливень в каплях разорвется
и грохот оглушительный ворвется
под каждый лист —
качающийся дом
А тот кто выживет – просушится потом
и снова в путь по кочкам —
по горам
по тоненькой траве —
высоким деревам
по родине своей великой «на века» —
начертанные слитно
для гусеницы
и блестящего жука
для ясного сверчка
и золотой пчелы
улитки скрытной
и коровки божьей
О как они божественно малы
и как же мы – немыслимо ничтожны