Генрих Вайнштейн - Стихи 1999—2002 гг.

И много о странствиях в этих стихах.

Немало написано собственной кровью,

В раздумьях присутствует мудрости крен,

Нередко встречаются строки с любовью,

Звучащие как постоянный рефрен.

Но чу, к самохвальству поэт наш не склонен,

Его стихоплётство коряво порой,

С собою воюет как истинный воин,

Хотя никогда не блистал как герой.

16.03.00

400.

Где грань меж человеком и животным?

Последним заменяет ум инстинкт,

Но ум бывает тоже ведь коротким,

Невелико всё же различье их.

Ответственность перед собой и Богом,

Зачатки этики, ниспосланной Творцом,

И озабоченность своим Порогом,

Стремленье быть поэтом и жрецом —

Вот качества, ниспосланные свыше,

Они над плотью возвышают дух,

Среда, где человек живёт и дышит

И без чего он зверь иль полутруп.

16.03.00

401. В Карелии

Карелия – страна озёр,

Район Медвежьегорска,

Воды немереный простор,

Ребят со мною горстка.

Тайга со множеством берёз,

Кругом медвежьи кучки,

Работали мы там всерьёз,

Не ради лишь получки.

Неудержимый рыбы клёв —

С плота всегда рыбачим,

В итоге царственный улов,

И мы с ухой горячей.

Не зря там время провели —

Нашли месторожденье,

Пойдут когда-то корабли

В Москву – с гранита щебнем.

17.03.00

402. Ода власти.

О эта кроха, лягушонок,

Ты от ничтожества страдал —

Едва покинув плен пелёнок,

С борьбою жизнь свою связал.

И Маркс не брезговал борьбою,

И достославный Бонопарт

Не увлекал себя любовью,

Уйдя немного от татар.

Вальяжностью не обладая,

Не будучи рождён царём,

Глад честолюбья обретая,

Ты в КГБ был устремлён.

Но не случилась там карьера,

Игрою блудницы-судьбы,

Порою нестерпимой стервы,

Ты вознесён на пик борьбы.

Как скажется твоя победа

На судьбах Родины моей,

Извечно претерпящей беды?

Спаси Христос нас, Назарей.

19.03.00

403. Вечер.

Не стоит, други, ныть.

Но и не надо притворяться,

Уж нет – “не быть иль быть”,

Давно решили мы остаться.

Прямая позади,

И по параболе движенье,

И вечер впереди —

Но не настало пораженье.

Жизнь прожита не зря —

Почти исчерпана возможность.

Даст Бог – нас ждёт заря,

Да сгинет ложная безбожность.

20.03.00

404. Весна-2000.

Весна двухтысячного года,

В разгаре самом месяц март,

Цветёт инстинкт продленья рода,

Уже возвеселился бард.

Пора любви, пора томленья,

Надежд и планов громадья,

Бежит унылое сомненье,

Встречаются с вином друзья.

И токи жизни распрямляют

Согбенных даже стариков,

И страсть к познанью распаляют,

Лишая немощи оков.

20.03.00

405. Пространство и время.

Пешком, машиной, самолётом —

Пространство покорялось нам,

На корабле иль лодкой, плотом

Мы проплывали по волнам.

Одолевали своё время

Прогулкой по развалам книг —

Вонзая в темя шпору-стремя,

Хватались за познанья миг.

Не все исчерпаны мгновенья,

И поиск наш не прекращён,

Любви, надежды дуновенья

Укроют трепетным плащом.

20.03.00

406.

Тщета твоя мирского треволненья

И тягостная в жизни суета —

Никчёмно это пошлое боренье,

Мы в этом мире только лимита.

Но ценность жизни всё же существует.

Как груда волн, мятущееся я

Не зря порой так яростно бунтует

Пред неизбежной гранью бытия.

Всегда бегите само-расщепленья,

Стремитесь встретиться с самим собой,

Чтоб не случилось само-сожаленья,

Уже за тонкой явности чертой.

21.03.00

407.

И Соловьёв, и Достоевский

Не знали тонкостей обрядов —

Себе оставьте на заметку —

Но с Богом всё же были рядом.

Не всякому дано такое,

Но коли есть эта возможность,

То одиночество благое

Нам осуждать – неосторожно.

И в монастырь чужой с уставом

Своим – ходить порой опасно,

Зато распоряжайтесь нравом —

Бесстрастным быть или же страстным.

21.03.00

408. Кольцо.

Сидели с другом у окна

Мы, на его работе,

Бутылки красного вина

Мелькали – как по нотам.

Пошла вдруг кругом голова,

И в ход пошли уж шутки,

Сначала только на словах,

Потом взыграли руки.

Своё венчальное кольцо

(А стал женат недавно)

Вертел у друга пред лицом —

Настал уж вечер праздный.

Чу! Исхитрился Игорёк —

Кольцо летит в окошко,

Несчастный брак сим предрешён —

Нелёгкая дорожка.

Кольцо искали мы с утра —

Напрасная затея,

Можь подобрала детвора —

Ищу его доселе.

22.03.00

409. Гадание.

С Настёной непростые отношенья,

Красавице ведь трудно угодить,

Капризы, как златые украшенья,

Им позволяют жизнью дорожить.

То благостна, щедра и беззаботна,

Игрива, весела и горяча,

То вдруг угрюма, холодна и злобна

И обрывает нашу связь сплеча.

О нет, пока она не Клеопатра,

Но чувствуется в ней потенциал.

Ещё сидеть, страдать за жизни партой,

Но предстоит ей грандиозный бал.

22.03.00

410. Инопланетяне.

В истории земли российской,

Средь её царственного клана,

В далёких временах и близких,

Случались инопланетяне.

По здравым доводам безумный,

Иван Великий, самодержец —

Варил в котлах он слуг прилюдно —

Иной планете был привержен.

И Пётр – гигант, убийца сына,

Бород дремучих злой стрижатель,

Владелец колоссальной силы —

Иной планеты обитатель.

Великий друг и вождь народов,

Создатель мерзкого ГУЛАГА —

Инопланетной был породы,

Предателем отцовства блага.

Опять лицо иной планеты —

Гармония необычайна —

Глаза сквозят, как чрез прорехи,

И наша участь вновь печальна?

24.03.00

411. Весна.

Проснулись жизненные соки

В природе царственной и мудрой,

Прочь исчезают поволока

И незатейливая нудность,

Душа поёт, дух торжествует,

Любови заструились токи,

И сердце больше не тоскует —

Находит радости истоки,

И с тормозов сорвалось время,

И вечность ярче заблистала,

Судьбы лихой исчезло бремя —

Весна, друзья, весна настала.

24.03.00

412. Прописка.

Рождён был, братцы, на Щипке —

Щиповский первый переулок,

Сейчас роддом тот на замке —

Клубится пыль богатых урок.

Затем Одессы берега,

Купался в Чёрном тёплом море,

Потом спасительный фрегат

Унёс от смерти и позора.

Нас приютил седой Урал —

О эта тяжкая судьбина —

Не слушали мы там Хорал,

Как говорится – не до жира.

Всевышний обратил вновь взор

На необычное семейство,

В Новосибирске свой дозор

Продолжить гнало Божье действо.

Затем Зацепа, вновь Щипок.

Вновь вспомнили – Москвы мы дети,

И наша бедность – не порок,

И за неё – не мы в ответе.

В тайге скрывался я порой,

Но продолжалося движенье,

И у Царицына прудов