Георгий Поспелов - Время и любовь. Стихи о нас и вас

Летeли качели,
летели,
сплетая ноябрь
с апрелем
в один то ли миг,
то ли год.
Неслись неустанно
без цели,
смешной высотой
веселели.
Им берег – то этот,
то тот.
Там люди толстели,
худели,
а двое творили
полёт.
Любовь вершили
глаза,
юнели, храбрели —
вверх-вниз.
Ладони потели,
немели
и ноги ватнели —
вверх-вниз.
Земле непричастность
познав,
на вольной её
параллели
качаясь, те двое
без слов
сказать о главном
сумели.

Брутто —
жизнь
бурная
будто.

Нетто —
любовь,
лишь
минуты.

Секретов милых
лишь недомолвки,
дурман поцелуев,
цветов восторги,
разлуки боль,
сердец поверка,
слиянье мнений,
примерка чувств —
любви всесильной
крупица-ссуда.
Ещё далеко
до сплава судеб.

Бриз—блюз—бес
в ход пустил ворожбу —
милую в память кинул.
«Что… знакома ему?»

С тобой – до созвездья Рака.
И море без края, и поле
без мер. Границы мира
раздвинув, ты поневоле
сломала бойкий мотив.
За слух – низкий балл.
Согрей-ка, а то простор
Вселенной мёрзлым стал.

Голос небесно-голубой
цвета твоих глаз —
светло-звонкий тембр,
мандолинный сказ —

спутал запах кофе
с песней моря брызг,
в кровь проник, весёлый.
Вот ревнивый бриз,

йодом водорослей полный,
голос сделал ломким,
в сторону, злодей, уводит,
говор стал негромким.

Здо́рово – одни мы,
но мешают бесы
йода в чашках кофе.
Пятьдесят на пятьдесят.

Радуясь твоей речи
умо-помра-чительной,
столь любимой, теряю
нить беседы… ой!..

Ты, как есть, в обиде,
лоб мой пальцем долбя,
в шутку идёшь в атаку…

так люблю тебя…

«Португальский» осенний Гоа.
Нудистский пляж. Пейзаж:
у океана столик, лобстеры,
стаканы фе́нни*. Вот пассаж!

Закат для усушки в память.
Прохладный воздух озон.
Музеи, соборы, пушки,
дома́ – не надо в Лиссабон.

Подсели Бра́унинг**, наг,
и Лиза, страсть увечная.
Они – поэзии зигзаг.

Сердечная сеет сонет,
забытой формы привет,
любовью, временем грет.

* Фенни – водка, которую в Гоа делают из яблочного сока и ореха кешью
** Роберт Браунинг – английский поэт (1812 — 1889). Его жена Элизабет Браунинг (1806 – 1861) посвятила ему «Сонеты с португальского», ставшие всемирно-известными

Не стану медузой,
слюнявя «любовь».
Кафтан – кургузый,
а гордость не в новь.
Рядком на верёвочке
не вывешу вздохи.
Легко на коленях
молить хоть крохи?
Спрошу, так всю тебя
до лучиков глаз,
ведь «да», незря,
единый сказ.

Бомбей* излазили весь
за пять крылатых дней,
совсем ничего не видя:
пришёл успех-апогей
вселенского масштаба.
Бурлили море, жизнь…
Моё признание в любви,
её согласие-сюрприз
в мою предстать невесту…
Мы шли, обнявшись, чтобы
не пасть под грузом чувств
любовной высшей пробы.
Помолвка без обрядности —
не для студентов диамант.
Купили обычные кольца.
Решили-купили. Нам
любить. Уговор таков:
индийская будет жара,
мороз ли российский —
всегда мы вместе, всегда.
Довольно, пат: Бомбей
казался кипой реклам
рисованных и длинных,
но только совсем без рам…
Мы шли и шли… в эстафете
конец начало встречал…
а город всё повторял…
мы шли, не замеча…

*Бомбей – город на западе Индии с населением 12 млн человек, в 1995 г. переименован в Мумба́й

Всегда прохладно в У́ти*,
в горах курорт-городке.
Особинка эта чудная
известна всем везде.

А вот другая – поцелуи
наилучшие только там —
знакома только тем,
кто в Ути уже бывал.

Невеста не проснулась.
Рассвет – интеллигенция —
лицо целует скромно.
Вне всякой конкуренции

целую суженую, бужу:
«Проснись… встать нелегко…
отходит наш автобус».
Помимо нас – никого.

Целую твою улыбку.
Как ящерка, юрк она.
Похожая её сменила…
постой… ну всё… обречена…

Приехали. Бежим по лесу
на холм. Затеряны в листве,
век целый обнимаемся.
Потеряна в небесной мечте

за ломкой гранью поцелуя,
ты снова на твёрдой земле.
Податливая вся такая.
Однако есть предел.

Таинственна горная даль.
Любовь возносит выше,
а сердце пьёт бальзам
воздушный… Травами пышет…

Что делать? Бьётся сердце…
«понесло»… теряю контроль…
неистова скачка… стоп…
утишить норов позволь

тишайшим из поцелуев.
Других нельзя ему.
Воистину он волшебен:
снесёт на крыльях в любую

страну, в любое столетье.
Конечно, берём Кашмир.
Летаем, два голубя…
не заоблачно… но… летим…

«Мы что… разве летали?»
«Была с тобой. Опять?»
Унёс нас ветер выше,
и да, летим опять.

Какая жажда! Напои
из кувшина изогнутых губ
нектаром сладострастным,
ещё не забудь, приголубь.

Не смог я им напиться…
и пью, и пью я дар…
и не могу напиться…
божественный нектар!

Узнать, на что способны
твои азарт и гнев,
к тебе подойти сзади,
а то сидишь погрустнев,

и в шею за левым ухом
нежданно чмок наяву.
Ты вздрогнешь и откинешь
меня спиной на траву.

Шутливо-гневная богиня,
начнёшь по-фазаньи бить
забористыми поцелуями.
Возмездье трёх Немезид —

азартные, они безответны.
Сгорая от счастья, терплю.
Пленителен запах длинных
волос. Глаза поют,

дурманят суть момента.
Коснулась щеки – чудеса.
Мы прячем головы в твоих
рассыпанных волосах,

от мира надёжно скрыты —
шатёр волшбы изощрён.
Моя Шамаханская царица:
«Так будет витязь покорён!»

О-боль-сти-тель-ней-шее
оружие пускаешь в ход —
пикантный самый поцелуй.
О да, побеждён доброхот.