Вячеслав Евдокимов - Первая и негасимая

Но всё ж чувствами живу я,
Ведь клокочут и бурлят,
Вижу коль тебя вживую,
Как же в сей момент я рад!

Вмиг замечется душа‐то!
Чтобы скрыть то, вон бегу,
Взор понуря виновато…
Но о том всем ни гугу!

Сам нашёл сию отраду,
Что парил, летал вон вдаль!
Ощущал всерьёз усладу…
Тем свою нашёл печаль.

С нею не с кем поделиться,
Успокоил, приласкал
Чтобы, радости зарница
Осчастливила б в накал.

До чего же ты приятна!
Всех собой затмила вон.
Восхищаться уж попятно
Не могу, и то закон.

Всё в тебе‐то отличалось
От девчонок всех подряд,
Не пойму – какая жалость! —
Но чему‐то был всласть рад.

Вспомнил, вычитав из книжек:
Это женственность твоя
Зародилась без припрыжек,
Диво дивное тая.

Нарождалась ведь особа,
Будет женщиной потом,
Что на вкус такая сдоба
И хозяйка в новый дом.

Вот решил с того задачку,
На вопрос нашёл ответ.
От всех чувств не лезу в спячку,
Тяга к ней стремит свой след…

Потому и необычность
Вида милой, стати всей,
Замечательная личность!
Но я мучаюсь сильней:

Не по мне красотка эта.
Сердце, биться прекрати,
Неужели песня спета,
Смолкнув вдруг на полпути?

Не в его ведь это воле,
Радость, горе – всё несёт,
Страсти пышут боле, боле!
Лиза сладкий ведь сам мёд.

Я влюблённая же пчёлка
В этот дивнейший цветок,
Видит в нём что много толка,
Он цвести же не не мог,

А приветливо, нектарно
Каждый раз её встречал,
Вот и жизнь с того их парна,
Развесёлый карнавал!

Только я вот весь без взятка,
Ведь цветка я ввек не шмель,
Потому‐то мне не сладко,
Кораблём осел на мель…

Но душою на просторе,
Рвусь вновь в море‐океан!
Хоть, что сел, страдаю с горя,
Вот не пан, не капитан,

Грунт пленил меня жестоко,
Ни туда и ни сюда…
Вот печаль вошла глубоко,
Угнетает всё беда…

Значит, кану в неизвестность,
Вспомнит кто ль вдруг обо мне?
Как твоя влечёт чудесность!
Ты богиня ведь вполне.

Я ж коленопреклонённый
Перед образом твоим,
Страстно, веришь ли, влюблённый,
Дивом дивнейшим палим!

Вот нашёл определенье
Чувствам страстнейшим моим,
То любви ведь озаренье,
Коль любима и любим

Вдруг становятся нежданно,
Друг без друга, ох, не жизнь…
А едино – неба манна
И полёта счастья ввысь!

Понимал ещё я мало,
Привлекла она чем так,
Что к ней тяга запылала,
Погасить уже никак…

Знать, была так необычна,
Выделявшися средь всех,
Возвеличась поэтично
Без всей серости доспех.

Просто нравилась и всё‐то!
Будто крылья я обрёл,
Нахожусь в красе полёта,
Возомнил, что сам орёл!

Кроме чувств, о коих знали,
Чувство вспыхнуло любви,
Чтоб лететь за счастьем в дали.
Этим чувствам, мир, труби!

На каком‐то вот этапе
Жизни нам Природа вдруг
Подаёт их в лапке‐лапе,
Чтобы сердца дивный стук

Нам напомнил о начале
Жизни сладостной души,
Быть у счастья на причале,
Все мгновенья хороши

Были поступи по жизни,
В сказку радостно вселив.
Феерично, радость, брызни,
Дай великий чувств прилив!

То улыбка ввек при встрече,
Любование тобой,
На душе с того и легче,
Ты кумир ведь вечно мой.

Освещаешь мир сверхъярко
Красотою неземной,
Будто радуги ты арка
Цветом, видишься святой.

Так вдруг делали открытья
Путешественники все
Из страны своей убытья,
Душу, взор явив в красе.

Вот и я нашёл нежданно
Вдруг отраду из отрад
И мечтал уж беспрестанно
О тебе, был чувств парад!

Вздохи часто посещали,
Сердце меркло, а то вскачь!
Ведь нигде такой нет крали,
Видит даже, кто не зряч.

Ты надежд моих орбита,
Не схожу с неё нигде,
Хоть препонами разбита,
Как дорога где в беде.

Сласть в душе рождаешь звонко,
Радость‐песнь с отрадой всей,
Я люблю тебя, девчонка!
Вот пою, как соловей:

Ты волшебница, что счастье
Подарила невзначай,
Приняла в судьбе участье
Вдруг моей. Не пропадай

Будто солнышко, за тучей.
Прочь её вон отведи.
Нет тебя нигде ввек лучшей,
В мыслях вечно и в груди.

Стало радостно с того‐то,
Что нашёл тебя, как клад,
Вот владеть им ввек охота,
Что ты есть, безмерно рад!

Но то, вишь, односторонне…
Ты не знаешь ввек о сём,
Ведь ты властвуешь в короне!
Я ж бумажки будто ком,

Брошен вон судьбой в корзину,
Там лежу, ненужный как,
И печальную картину
Представляю, будто враг,

Вон по виду весь отвратный,
На него, мол, что глазеть,
Фу! Красою неприглядный,
Пусть лежит он там уж впредь…

Да и то, по правде, верно,
Непонятный цвет волос
Поражал всех беспримерно,
Далеко торчал и нос,

Неокрепший голос детский,
Сам высок, но худощав,
Всё смущенья были всплески…
На успехи в всём нет прав.

Губы тонкие, как нитки,
Всё лицо в веснушках, всё…
Чёлка в огненной вся пытке!
В общем, вид ни то ни сё…

Да учился середняцки,
Коль «четвёрка» – радость вдрызг!
Вот успех жил не по‐братски,
Предъявлял всё время иск.

Но в общественной работе
Был почти на высоте,
Да, всегда в ней был в полёте
И в охотки маете.

Было мне, другим приятно,
Значит, пользу приносил,
Тут дух выглядел мой статно,
Потому и лик мой мил.

Но для общего то дела,
Не для Лизы ведь одной,
Как и все, она глядела
На труд детский хоть, но мой…

Не давало то мне веса,
В фавориты тож не путь,
Вот во мне и много стресса,
А в предчувствии – мрак, жуть.

Вот и тлел всё одиноко…
Хоть в груди был страстный жар!
Не парил с того высоко,
То душе гнетущ удар.

Жил в мирке своём затворно,
Не казал чувств никому,
Заклюют ведь все позорно,
Напрочь сникну посему…

Но мечты вселяли радость,
Дух поддерживая тем.
Что люблю, давало сладость!
Но один её я ем…

Может, что и замечали,
Страсти можно ль одолеть?!
Да всё ж не был я в опале,
Вот не била смеха плеть.

Значит, скрыл свои я чувства
Даже очень глубоко,
Нервов что моих нет хруста,
Вот лечу и высоко