Мария Кабанова - Стихи

Додумались тоже, родители!
Волны мне дышат в шею.
Я же умру! Помогите мне!
Море щенков страшнее.

А через месяц – горе —
Малышку увозят с моря.
Во взрослую жизнь, на дачу.
«Не плачь!» – ей кричат.

Я не плачу!

Я держусь, как герой,
И совсем не слезу,
А море в глазах везу,
В синих глазах – с собой.

Прилетевший с другой планеты ужасно странен:
Он как человек на вид,
Но говорит с деревьями и цветами,
Только с людьми – молчит.

Он идёт по Москве, завернувшись в лучи, как в плед,
Ниоткуда взявшись,
И берёт – надевает солнечный свет
На детей озябших.

Ты не веришь мне, верно? Подумаешь! Верь, не верь,
Только тот, прилетевший, заходит и в нашу дверь
И, душой наклонившись к спящим, как головой,
«Потерпите! – шепчет. – Ещё не пора домой».

Ненавижу. Реву.
Верю, хочу, скучаю.
От любви умираю,
Но смеюсь и живу.
В себя ухожу – и тебя нахожу.
В небе парю, когда рядом лежу.
И почти не дышу.
Сердце, как мостик, жгу.
Счастья, как чуда, жду.
И за нежность простую
Всем на свете рискую.
Значит, я существую.

Биологи, знаешь, не верят в души.
Прислушайся к их словам:
Мы рыбы, которые вышли на сушу.
Мы плывём по домам.

Мы древние и хладнокровные звери,
У нас рептилье нутро.
Мы рыбы, которые вышли на берег,
Чтоб спуститься в метро.

Машинное море шумит под вечер,
Ты машешь мне плавником,
«Рыбка моя!» – кричишь при встрече,
Косолапя хвостом.

Ах, вот почему нам так холодно вместе,
И вечно на море надо.
И, даже если стоим на месте,
Мы вечно плывём куда-то.

Куда-то когда-то из моря в ночи́
Мы вышли – карась с карасём.
Ах, вот почему, когда ты молчишь,
Я понимаю всё.

«Боже, взгляни на меня – как мой жалок жребий!
Я устал крутиться-вертеться, бежать, бороться», —
Кричит человек – и на хрустальном небе
Господь подаёт ему солнце.

«Эта гонка по кругу больше меня не радует!
Ты направь меня, Боже, ты мне хоть знак подай!» —
Кричит человек – и в подарочных лентах радуги
Господь подаёт ему май.

Человек как будто не видит. Он хмурит бровь.
Он тоскует упрямо, неумолимо —
И Господь посылает ему любовь.
Но человек, конечно, проходит мимо.

Вот и время зимы – в небе серая рябь,
Облаков полушубок.
Вот и время терпеть – целовать ноябрь,
Сжав замёрзшие губы.

Развестись бы с зимой! Нет, согласия не дам.
Не решусь, как обычно.
У меня к ноябрям, у меня к холодам
Не любовь, а привычка.

Но внезапно – взгляни! – мы идём по воде
И плывём в небосводе.
Это солнце в тебе, моё солнце к тебе —
Оно не по погоде!

Наши души, раздетые не по зиме.
Наши зимы без сна —
Мы цветём! Мы без правил идём по земле!
Мы, наверно, весна…

И шаги тишины, и дыхание темноты
Я, как музыку, слушала по ночам.
Я когда-то слышала все цветы,
Я умела им отвечать.

Это было до имени и лица,
И до этого странного сна во сне.
Я когда-то слышала все сердца —
Те, что бьются, и те, что не…

Свет, как сласти, пробовала на вкус
И судьбу написала себе, как стих.
Я когда-то совсем не боялась чувств —
Ни твоих, ни своих.

И, спеша ощутить притяженье тверди,
На снежинках летела сюда, смеясь!
Я когда-то совсем не боялась смерти.
А потом родилась…

У меня не осталось слов,
Вся бумага моя – бела.
У меня не осталось снов,
Я кому-то их отдала.

Ну а где-то спит твой район,
Золотыми подсвечен снами,
И ты с кем-то сидишь вдвоём
И о чём-то главном, своём
Говоришь моими словами.

Два незаметных крыла у меня
есть за плечами.
Кто-то качает спину, а я —
крылья качаю.

Я обязательно буду летать
в собственном стиле.
Я забываю тебя, занята
йогой для крыльев.

Пусть говорят, что я нехороша
и не крылата,
те, у кого для полётов душа
тяжеловата.

Я поднимусь над их сонными окнами —
весело, зло!
Можно наращивать ногти и локоны,
можно – крыло.

Выше всех бед, всех слепых отноше-
ний и дел!
Тот, кто мечтает летать, тот уже—
видишь! – взлетел.

Где там у сердца память?
Как ему, сердцу, помнить?

Сердце умеет таять
И превращаться в волны.

Моря по венам танец!
И никуда не деться —
Если тебя касаюсь,
Даже в кончиках пальцев
Я ощущаю сердце.

Как мне тебя оставить?
Как мне помнить плохое?

Сердце умеет таять.
Сердце всё это смоет.

Вчера догоревшее чувство сегодня живёт.
И кто-то за душу себя поднимает с земли.
И в замке воздушном навеки спасается тот,
Кого все укрытия земные укрыть не смогли.

Любой, кто посмеет – пройдёт сквозь закрытую дверь.
Пред хрупкостью девочки – воин в доспехах бессилен.
И даже любовь уже здесь – присмотрись и не верь
Всему остальному! Всему, чему нас научили.

Город придуман из серого лего,
Из белого волокна.
В следующей жизни я буду снегом —
Любуйся мной из окна.

Пусть согревает твоя другая
Душу в моих стихах —
В следующей жизни я буду таять
У тебя на щеках.

Будь с кем захочешь, будь кем захочешь —
Был бы счастливым сам.
В следующей жизни я буду очень
Падать к твоим ногам.

Хочешь лепить меня – это можно! —
И бросать далеко.
В этой жизни со мной всё сложно,
В следующей – всё легко.

Буду прозрачна, бела, нежна.
Буду формой воды.
И от чего бы ты ни бежал —
Я замету следы.

Если не пишется, и суббота —
К деду езжай на чай.
Он тебя выйдет к самым воротам,
К самым вратам встречать.

Ты приезжаешь теперь нечасто.
Дед будет страшно рад.
Как хорошо гулять по участку!
Пусть он и райский сад.

Рядом присядете на траву.
Ты, конечно, заплачешь.
Дед тебе скажет: «Да я живу!
Здесь круглый год, на даче.

Жить стало проще – не пью, не ем,
Новых жильцов не слышу.
Ты повзрослела уже совсем.
Внука роди мне, слышишь?

Пользуйся временем молодым,
Всё запишешь потом».
И он закурит, как раньше, дым
Отгоняя крылом.