Мария Кабанова - Стихи

Тебе хочется быть особой,
как шоколад и случай.
Тебе хочется быть особой,
которая всё получит.
Гламурной такой красоткой
вне правил и вне приличий.
А мне бы хотелось, знаешь,
быть совершенно обычной —
как твой поцелуй с порога,
как день этот, серый и блёклый,
как для Господа Бога
воскрешение мёртвых.

Ходит по телу важно,
Вытянув лёгкий хвост.
Душа моя, если страшно,
Мурлычет себе под нос.

Ах, нет, молока не дашь ей —
К ней первым не подходи.
Душа моя, если страшно,
Клубком на твоей груди.

Когда же мы спим, чуть слышно
Спугнув с окна голубей,
Душа моя бродит по крышам
И наблюдает людей.

Весна так жива, так душиста!
И ночь напролёт, пока сплю,
Душа моя ищет пушистую,
Пятнистую душу твою.

И трётся старушке о ногу,
И очень довольно урчит,
И перебегает дорогу
Каким-то прохожим в ночи.

Крадётся к луне по трубе,
Гоняет во тьме голубей.
Гуляет сама по себе
Душа моя рядом с твоей…

…Забудь, что мы в ссоре. Послушай,
Не верь этим ссорам, родной.
Должно быть, ещё наши души
К утру не вернулись домой.

И пока мы с тобой о любви и неверии,
О судьбе и погоде,
С точки зрения птиц, мы всего лишь деревья,
Которые ходят.

Удивляются птицы: зачем опускаем
Свои руки, как ветви?
Ах, какая чудная привычка людская —
Это, верно, от ветра.

Чудаки – не умеем зелёные перья
Сыпать на мостовые.
С точки зрения птиц, мы, конечно, деревья —
Мы почти что живые.

И пока на прощанье с тобой обнялись мы,
Глядя в синюю высь,
Удивляются птицы: ах, как живописно
Эти двое срослись.

Судьба – это точно на одного,
Как и боль, как и стих.
Но ты не грусти, потому что добро
Всегда на двоих.

Тебе не понять, как во мне что-то рвётся,
Когда мы вдвоём.
И только улыбка передаётся
Воздушным путём.

Беда – мне одной, она слишком тесна
Для самых родных.
Но ты не грусти, потому что весна
Всегда на двоих!

Бродить по тёплому городу,
есть дим-самы.
Жить лучше, наверно, коротко —
но так, чтоб счастливой самой.

Да кто я, чтоб с Богом спорить,
да кто я, чтоб быть бесстрашной?
Мне всё бы гулять вдоль моря,
да так, чтоб в твоей рубашке.

Девчонка среднего роста
со взглядом острым, как ножик.
Мне хочется жить – и просто,
но, кажется, это сложно.

А вы говорите: «Войны
назавтра весь мир разрушат!»,
а я говорю: «Спокойно!»,
а я закрываю уши,
а я прекращаю споры.
Боишься – так суетись.
Пока стоит этот город,
мне надо успеть пройтись.

Жизнь – волна за волной.
Я же – на берегу.
Я не могу с тобой.
Я без тебя не могу.

Там – горизонта нить.
Я же – дыра в груди.
Я не могу простить.
И не могу уйти.

Нежности тыща доз.
Как с неё слезешь, Боже?
Не о любви вопрос
здесь, а о том, что можешь.

Море – блестит, как сланцы.
Мне бы – по жизни с танцем.
Жизнь – это много станций.
Я же – удар под дых.
«Бросить нельзя остаться» —
Пишут без запятых.

Ха. Смешно. Миражи
из неона и глянца.
Чтоб узнать эту жизнь,
надо в ней потеряться.

Курс, конечно, на март.
Доза веры в дорогу.
Не бери с собой карт —
всё равно не помогут.

Ну и трафик в судьбе.
Пробки. Скучные лица.
Эта вера в тебе —
и она разрядится.

Яндекс. Карты души
тоже, знаешь, с помехами —
кто-то к счастью спешит,
но оно переехало.

Ты совсем не близка.
Крылья гнутся под ранцем.
Нужно очень устать
и совсем потеряться!

Чтоб от боли уйти,
не помогут врачи,
и прямые пути,
и чужие ключи.

Чтобы к счастью прийти,
нужно просто, дружок,
в эту тьму впереди
взять и сделать шажок.

Что ты, мама, ни говори,
небо живёт у меня внутри.
Светлое, голубое.
Как сердечко живое.
Небо бьётся в груди:
ты-лети, ты-лети, ты-лети!

Ты прав – и этим гордись.
Тем, что меня не жаль.
Я, конечно, нарцисс.
Эгоист. Femme fatale.

Милость мне не с руки.
Голос совести тих.
Но идут старики
Все в морщинах моих.

И зачаты в любви,
Плача, веря, взрослея,
Дышат дети мои,
Коих я не имею.

Мой мирок отражён
В каждом счастье соседском,
В каждом горе чужом,
В каждом лепете детском.

У той девушки рыжей
Я тебя не краду,
Оттого что в ней вижу
Я свою теплоту.

Вижу подлость твою,
Ложь, и слабость, всю жуть —
И себя узнаю,
И себя не сужу.

Укради и убей —
Буду рядом, скорбя.
Оттого что в тебе
Я прощаю себя.

В тех, кто любит губя,
В тех, кто глупо страдает,
В тех, кто ложь или яд,
В тех, кто зло выбирает —
Я, конечно же, я
Вижу только себя…
Оттого и добра я.

Внутренняя культура, внутренняя культура…
Это когда у души развита мускулатура.
Это когда живёшь – не хмуро.
В бой идёшь – не грубя.
Это когда у тебя есть что-то больше тебя.
Это представить себя во шкурах
Врагов, чтоб не снять с них скальп.
Это когда никакой культуры,
Просто другого жаль.
Это когда не мыслил тонко,
Книжки читал с конца,
Но приручил, полюбил ребёнка
И заменил отца.

Лето у моря стоит, распустив свои длинные косы.
Лето ещё очень молодо, рыжеволосо.
Лето, не сдавшее вечно какой-то экзамен.
Стройное, смуглое лето с большими глазами.

Осень у моря стоит и любуется летом.
Осень пастельно накрашена, стильно одета.
Осень строга, как успешной положено даме.
Осень всемирно заведует похолоданьем,

Сном, и дождями, и яблоком, и урожаем,
И отцветаньем, и листьями, и дорожает
Солнечный свет к сентябрю. Очень много заботы!
Осень худеет и курит от нервной работы.

Я – это осень, конечно же, я – это осень.
День мой несётся, как листик, и взгляд мой серьёзен.
Но ты не бойся, ведь ты не узнаешь об этом.
Если ты рядом, я – лето, я – вечное лето…

Наши чувства ходят на цыпочках, mon ami.
Чем нежней, тем тише.
О счастливой любви не кричат, пойми.
И стихов не пишут.

Ну а кто-то там принимает яд.
Запивает чаем.
О счастливой любви говорят, говорят,
Говорят… молчаньем.