Вячеслав Панкратов - Эмпирика любви, Евангелие от…

Как крик роженицы, – «Мести!»
Как крик ужаса, – «Мести!»
Как крик о помощи, – «Мести!»

Вселенский хаос
в солнечной комнате,
разрушающий
и чувства, и сознание, и надежды, —
все…

… Сколько способов
у человечества,
чтобы разрушить любовь?

Мораль общества,
законы и среда,
семьи и родственники,
догмы и формы,
слезы родителей,
глаза детей,
лживые друзья,
бюрократия чиновников…

Честолюбие и спесь,
Самомнение и хамство,
Зависть и гордыня,
Ревность и корысть,
Тщеславие и лицемерие,
Высокомерие, трусость и —
Себялюбие зверя,

Мести!..

И – уже собственное —
недомыслие,
неграмотность,
просто слабость…

И – совсем уже пошлое —
квартирный вопрос…

И – совсем уже низкое, —
низкое, до потери сознания,
до извращения материнства:
запреты на сына,
изменение фамилий,
кликушество на папертях,
письма в РОНО и парткомы
(телевидение еще не разыгрывало шоу грязи)
…ссоры и слезы,
обещания и обманы,
ложь и подтасовки…

Цивилизация – в Действии,
Эмансипация – в Ярости,
Самоутверждение – в Ненависти.
И… ДО – МЕР-ЗОС-ТИ – «МЕСТИ!»

…Так сколько способов отнять,
когда не умеешь дать?
Сколько способов разрушить,
когда не можешь создать?..
…………………………………

…И ни неба не видно, ни земной версты, —
все занесло порошею.
И только внутри – клочок чистоты,
маленький, как горошина……

…И глухая не проходящая боль
перед обратной стороной мира,
перед открывшейся чертой женщины,
перед двоякостью рода людского.

Черта зверя,
Черта – хищника,
Защищающего Себя…

…С любимыми не расставаться?..

Нет, расставаться, хоть на миг.
Но не прощаться, не прощаться…

…Когда – вдали, среди других,
В работе, музыке и в споре
Всегда носите их с собой.
Иначе…

…Как же ты иначе
Узнаешь кто любимый твой.

«Той женщине, что любишь до конца,
стихов не пишешь.
К ее рукам идешь нежней тельца,
как тень неслышим,

И говоришь: Тебя люблю,
возьми дыханье.
И, веришь, дня не оскорблю
другим признаньем.

И, знаешь, мелким не понять
огромность радости
в твоих ладонях засыпать
и утру радоваться.

И не страшней
ни боль детей, ни смерть отца
потери той,
кого ты любишь до конца».

«Я все время люблю тебя,
я просыпаюсь и думаю о тебе,
я иду по улице и разговариваю с тобой,
я ложусь спать и вижу тебя.
И я не знаю, что с этим поделать.

И вот я подумал:
Может быть, рассказать об этом тебе?»

Так говорил герой одного из фильмов,
И я подумал о нем:
странные люди,
они не понимают,
что говорят стихами:

«Я все время люблю тебя,
я просыпаюсь и думаю о тебе,
я иду по улице и разговариваю с тобой,
я ложусь спать и вижу тебя.
И я не знаю, что с этим поделать…»

Но скоро я отрину тебя,
Потому что не слышу твоего голоса,
Потому что не вижу твоих глаз,
Потому что не ощущаю твоего дыхания.
И все это давно превратилось
В собственную сказку о тебе,
Прекрасную сказку…
Но разве можно все время жить в сказке,
Даже если она звучит так красиво?

«Я все время люблю тебя,
Я просыпаюсь и вижу тебя,
Я иду по улице и разговариваю с тобой,
Я ложусь спать и думаю о тебе,
И я не знаю, что с этим поделать,

Ибо я – люблю»…

Зачем ты прячешь от меня глаза,
спуская темным веером ресницы?
Твои глаза – как две живые птицы,
как ждущая весенняя гроза.

Зачем ты прячешь от меня глаза?

Не прячь, прошу, я сам тебя боюсь,
боюсь, что снова где-то ошибусь,
боюсь и жду, не зная сам чего,
несказанного слова одного?

Устану ждать, в кулак затисну сердце,
взгляд потушу и взрослым стану вновь,
в анданте превращу пылающее скерцо,
в осадок – нерасцветшую любовь.

Зачем ты прячешь от меня глаза?
Ведь я бы им так многое сказал…

Скажи мне имя, имя – это счастье.
Скажи мне имя Бога и Любви.
Среди дождей, ноябрьского ненастья
не бойся, только имя назови.

И дальше – говори всегда стихами
и реже – прозой, можешь даже петь,
пусть так же тихо, как вода в стакане
трепещет перед тем как замереть.

Скажи мне имя. Это – счастье, имя:
твое узнать и в сердце укрепить,
ловить его, как мотылька в камине
и крохами, как эту воду пить.

Лелеять языком, губами трогать,
щекой касаться где-то на груди,
к себе прижать и охранять под тогой
неведомой придуманной любви.

Носить в себе и звуком любоваться
его слогов и гласных, просто петь…
И – боже мой! – уже не сомневаться,
что с ним ты счастлив даже умереть.

Скажи мне имя, это имя – искус,
надежда жить, смеяться и искать.
Секрет ли в том, как остро нежен привкус
желания ласкать, ласкать, ласкать…

…Ссора – не ссора: ночь недомолвок,
мелочных, маленьких, недоказуемых.
Кажется, тени сотканы из уловок
и до конца невысказанных сказуемых.

…Утро – расходимся, пряча взгляды.
День – протаскиваешь ожиданием.
Вечер – многим куда-то надо,
а ты – ягненком, как на заклание, —
тупо.

Болтаться по улицам не менее глупо,
чем круглым фонарем на столбе.
Еду домой, к себе.

Улицы, здания, люди, парадная,
Ночь,
чем сегодня порадуешь?
Лестница, дверь, комната, и на столе —
клочок бумаги, ключом прижатый.