Елена Крюкова - Вера

Ветры во поле скрестились, на прощанье обнялись.
Звезды с неба покатились.
Распахнула крылья высь.

Раскололась, как бочонок, —
звезд посыпалось зерно!
И завыл в ночи волчонок беззащитно и темно…

И во церкви деревенской на ракитовом бугре
Тихий плач зажегся женский
близ иконы в серебре…

А снаружи все плясало, билось, выло и рвалось —
Снеговое одеяло, пряди иглистых волос.

И по этой дикой вьюге, по распятым тем полям
Шли, держася друг за друга,
люди в деревенский храм.

– Эй, держись, – Христос воскликнул,
– ученик мой Иоанн!
Ты еще не пообвыкнул, проклинаешь ты буран…

Ты, Андрей мой Первозванный,
крепче в руку мне вцепись!..
Мир метельный, мир буранный —
вся такая наша жизнь…

Не кляните, не браните, не сцепляйте в горе рук —
Эту вьюгу полюбите: гляньте, Красота вокруг!..

Гляньте, вьюга-то, как щука,
прямо в звезды бьет хвостом!..
Гляньте – две речных излуки
ледяным лежат Крестом…

Свет в избе на косогоре обжигает кипятком —
Может, там людское горе золотым глядит лицом…

Крепче, крепче – друг за друга!..
Буря – это Красота!
Так же биться будет вьюга у подножия Креста…

Не корите, не хулите, не рыдайте вы во мгле:
Это горе полюбите, ибо горе – на Земле.

Ибо все земное – наше. Ибо жизнь у нас – одна.
Пейте снеговую чашу, пейте, милые, до дна!..

Навалился ветер камнем. В грудь идущим ударял
Иссеченными губами Петр молитву повторял.

Шли и шли по злой метели,
сбившись в кучу, лбы склоня, —
А сердца о жизни пели средь холодного огня.

Я падаю. Погодь. Постой…
Дай дух переведу немного…
А он тяжелый, Крест святой,
да непроторена дорога —
Увязли ноги, ветер в грудь
чахоточную так и хлещет —
Так вот каков Голгофский путь!
Какая тьма над нами блещет…
Мужик, дружище, дай курнуть…
Авось махра снесть боль поможет…
Так вот каков Голгофский путь:
грохочет сердце, тлеет кожа…
Ну, раз-два-взяли!.. И вперед…
уж перекладина Мне спину
Изрезала… Вон мать идет.
Мать, ты зачем рожала Сына?..
Я не виню… Я не виню —
ну, родила, так захотела,
Вовеки молится огню
изломанное бабье тело…
А Я, твою тянувший грудь,
тащу на шее Крест тесовый…
Так вот каков Голгофский путь! —
Мычат тяжелые коровы,
Бредут с кольцом в носу быки,
горит в снегу лошажья упряжь,
Бегут мальчишки и щенки,
и бабы обсуждают участь
Мою, – и воины идут,
во шрамах и рубцах, калеки,
Красавицы, что в Страшный Суд
сурьмою будут мазать веки, —
Цветнолоскутная толпа
середь России оголтелой:
Глазеть – хоть отроду слепа! —
как будут человечье тело
Пытать и мучить, и терзать,
совать под ребра крючья, пики…
Не плачь, не плачь, седая мать, —
их только раззадорят крики…
Солдат! Ты совесть потерял —
пошто ты плетью погоняешь?..
Я Крест несу. Я так устал.
А ты мне Солнце заслоняешь —
Вон, вон оно!.. И снег хрустит,
поет под голою пятою!..
Под Солнцем – лебедем летит!..
Да, мир спасется Красотою:
Гляди, какая Красота!
На ветке в куржаке – ворона,
И снега горькая тщета,
что жемчуг, катит с небосклона,
И в створках раковин полей —
стога – замерзлым перламутром,
И лица ясные людей —
что яблоки! – холодным утром!..

О Солнце! Мой любимый свет!
Тебя Я больше не увижу.
Мать, ты сказала – смерти нет…
А Лысая гора все ближе…
Мать, ты сказала – смерти нет!..
Зачем же ты кулак кусаешь,
Хрипя в рыданьи, в снег браслет,
волхвами д а ренный, бросаешь?!
Ну вот она, Гора! Пришли…
Кресты ворон кружат над нами.
Волос в серебряной пыли
Марии Магдалины – пламя.
Пришли. Назад не повернуть.
Я Крест Мой наземь опускаю.
Так вот каков Голгофский путь:
от края радости – до края…
Мать, ты сказала – смерти нет…
Глянь Мне в глаза. Да без обмана.
…Какой сочится тихий свет.
О мать. Ты светом осиянна.
Прости Меня. Ты знала все.
Теперь Я тоже это знаю.

Скрипит телеги колесо.
Прости меня. Прости, родная.

Милые… Вы осторожней Его…
Руки свисают…
Колет стопу из-под снега жнитво —
Я-то – босая…
Прядями ветер заклеил мне рот.
Послушник юный
Мертвую руку на плечи кладет
Рельсом чугунным…
Снежная крупка во щели Креста
Ватой набилась…
Что ж это я, чисто камень, тверда?!
Что ж не убилась?!..
Как Магдалина целует ступню,
Жжет волосами…
Тело скорей поднесите к огню,
Шубой, мехами,
Шалью укройте, – замерз мой Сынок!
Холодно, Боже…

В наших полях и мертвец одинок.
Холод по коже.

Как кипятком, ветер потный мой лоб
Снегом окатит:
Тише!.. Кладите сюда, на сугроб —
Места тут хватит:
Я постелила рядно во полях,
Где недороды,
Где запоют, клокоча, во лучах
Вешние воды…
Вытянул руки-то… Спи, отдохни…
Ишь, как умают…
Пусть над костром, в матюгах солдатни,
В кости играют…
Что ты?! Пусти, узкоглазый чернец!..
Мне в рот не тыкай
Снег!.. Я живая… Еще не конец,
Слезы – по лику…

И неподвижно Спаситель глядит
В небо святое,
В небо, где коршуном Солнце летит
Над пустотою.