Андрей Сутоцкий - Обере'ги Амара'нта. Книга стихов

Давно слывя невидимым соседом,
Штурмуя с мокрым веничком палас,
Живёт в хрущёвке дядька Грибоедов,
В квартирке однокомнатной, в припляс.
Сидит себе на кухне он часами:
То кофе пьёт, то вяжет свитерки,
Глядя в окно печальными глазами
С насквозь промокшим словом «помоги».
И в долгих зимних сумерках колючих,
Когда изводит мысль, что ты один,
Заходит он, как свой, на всякий случай,
В условный мир задёрнутых гардин.
Хоть сны ему несут отдохновенье,
Где он всесилен, ярок и любим,
Но жизнь – не сон, а…
честное мгновенье.
И где он будет завтра…
Хрен то с ним.
Не числится, не трудится, не бьётся;
Плывёт себе, как фикус в уголке…
Что будет с ним? состарится? сопьётся?
А дальше – тьма…
– Так ты ж на волоске!.. —
Вослед ему слюною брызжет бабка:
Сто лет в обед, горбата, словно крюк.
Но, дверь открыв, он впрыгивает в тапки
И… исчезает.
– Где же ты, мой друг? —
Другая дама, скукою воспета,
К нему с вопросом, прям из пустоты:
– Возьми грибков, отведай, Грибоедов,
И…
Отравись… (рецептики просты),
Чтоб кто-нибудь, невидимого вспомнив,
Брезгливо сплюнул, малость поумнев…
…другой его отсутствие восполнит:
Такой же лунь, блуждающий во сне.

Предполагаю явную опасность,
Когда в итоге все «единогласны».
И снова страх внушает промолчать,
Чтоб о любви костями не стучать.
В извивах дум меняются режимы
И всё «правдивей» пишутся, с нажимом,
Законы жизни группою лгунов,
Желающих оставить без штанов
Простецкий люд, что вынужден покорно
Смотреть кино и мучиться попкорном
Да волновым бурленьем в животе
И… вот ещё – шептаться в темноте.
К чему слова? И так предельно ясно,
Что, как один, мы все – «единогласны».
Никто не спорит: спорить – не резон.
Кому охота чалиться в СИЗО?
Растёт в народе градус недовольства.
Под транспарант использована простынь.
Гудит толпа, как рой нервозных пчёл.
Опять кино? И снова ни о чём?
Расслабьтесь. Опасения напрасны,
Поскольку вы уже в «единогласных».

Но еж ли вдруг один фольклорный рак
Присвистнет с горки, так вас перетак —
Спасайтесь, черти: буква не поможет…
– А автоматы?..
– Автоматы тоже.

Он выжидает терпеливо,
Когда, закончив пить компот,
Я подойду к нему игриво
И почешу ему живот.
Он всё прекрасно понимает
И… не стремится торопить,
Хоть ушки, двигаясь, внимают,
Желая ласку уловить.

Он знает все мои привычки:
Куда, когда, зачем и где.
И не печалится, обычно,
По всякой разной ерунде,
Когда в серебряных потёмках,
Оставшись дома на три дня,
Поёт он голосом ребёнка
И ждёт на пуфике меня.
Питья и корма дав с запасом,
Я тоже, в целом, не грущу
И, с расставаньем не согласный,
Скорейшей встречи с ним ищу.

…приду домой, что будет скоро,
Включу ночник над головой
И…
баритоновым мажором
Украсит встречу котик мой.
Разубеждать меня не надо,
Что звери мозгом не сильны…

– Ты что, считаешь, что… Да ладно…
– Понаблюдай со стороны.

Не падай духом, деятель кефирный!
Ещё представит мученик эфирный
Тебя с тетрадкой нотною в руках
И в длинноносых красных сапогах.
Поверь, как только выветрится запах
Зловонных студий, всем им будет – амба!
Ни блат, ни амбра… – кафельный сортир!
…и с новой песней выйдешь ты в эфир.
Не может мир держаться на обмане.
Ты думаешь, что я немного странен?
А ты свечу к фарсёру поднеси…
Ужель потухла, господи спаси?..
Да-а-а,… сколько было пафоса и масок!..
Чтоб вновь неубедительно промазав,
Мешки с деньгами кинуть в грузовик,
Скривить лицо и спрятать в воротник?..
Ну, ничего, мой труженик кефирный:
Представить увертюрою «квартирник» —
Не так-то плохо. Было бы те что
Изображать…
В малиновом пальто
Ныряешь ты в аквариумный Питер…
Каким он будет, первый твой эпитет,
Подаренный гудящею толпой?
Раз взял аккорд, напомни и напой
Вчерашнюю, что исполнял на кухне.
Вот видишь, и свеча уже не тухнет…
Допит кефир, горбушкой стал батон…
Всё сбудется.
Всё явится.
Потом.

Забыться хочу, забыться,
Уйти от вранья и боли,
Догнать и переродиться,
Став просто свободной волей;
Укрыться от «нужных» знаний,
Риторики пустобрёхов…
Другими хочу глазами
Взглянуть, не ища подвоха,
На всё это «то и дело»
С молитвами и крестами!..
Тошнит уже от подделок
С намёком на оригами!
Но где там: быдло хабалье —
За каждым углом и храмом!..
Тогда уж – бомжом подвальным,
Чем гнить, упиваясь срамом.
И стыдно мне думать, други,
Что вылеплен я из смерти
Для долгой холодной скуки,
Одобренной злым экспертом.
Петля за петлёй… Сверкают
В руках золотые спицы,
Но… Камни, повсюду камни…
Забыться хочу, забыться.

За что я тебя люблю?..
За то – что нельзя увидеть.
За то – что нельзя почувствовать.
За то – что приходит светом,
Не объясняя счастья, —
Подобно лучу на бусине,
Что вновь поместят в шкатулку
До лучших времён…
Об этом
Поют золотые токи,
Моё оживляя тело.

За что я тебя люблю?..
За то – что за этим взглядом.
За то – что зовётся Солнцем,
А ночью ясней луны…
Хочу подобрать на слух
Звучащее где-то рядом…
Но не уловить эмоций
На серую сталь струны.

За что я тебя люблю?
Молчи, подсознанье… Мысли,
Молчите, не искажайте
И не раскаляйте печь!..
Всё просто, как дважды два:
Почти незаметный признак,
Что больше похож на призрак
С капризом открытых плеч.

Не знаю, но я – люблю,
Любви объяснить не смея.
Что скрыто за этим па
И сном мадригальных строк?..
Но если б не этот сон —
Греметь бы дождям о камни,

Сживаться, не существуя,
По чёрным летя орбитам,
Без света светясь во тьме.
Но тонут в глазах цветы,
Как будто бы смотрят в душу
Твои голубые глаза
И блеску их – не остыть.

Я не могу оспаривать вас, женщина:
Вы так умны, что звёздочки дрожат.
Но стоит ли заигрываться Вечностью,
Слугой покорным Вечности служа?
Вопросы, удивления, эпитеты…
А доводы ответов – не ахти.
Хоть чем-нибудь, прошу вас, помогите нам,
Чтоб в тёмный дом хозяином войти.
Ах, знал я это всё ещё студентиком
И в «микро-макро» с мостика нырял.
Пытливый ум, ка б если вы заметили,
Давно уже странички пролистал.
А вы всё в прошлом, за трибуной топчитесь,
Боясь попасть по глупости впросак,
Ведь всё иным предстанет скоро, в общем-то, —
Без доказательств: видно по глазам.
Не так, отнюдь, напротив, не по правилам…
Какие кванты? Стыдно и смешно.
А может быть, вам, матушка, в Австралию?..
От липких дум решиться на прыжок?..
Нет, извините, я – само внимание.
Но мозг молчит, не вторя вашим снам,
Ведя меня тропинками финальными
К другим, несостоявшимся мирам.