Юрий Ковалёв - Избранное. Стихи

Да и разве, брат, геройство
крепко гада бить,
если у тебя есть свойство
Родину любить?

Так за что же нам медали? —
думается мне.
Да за то, что смерть видали
часто на войне.

И, как будто подытожив,
чем страшна война,
скажет тихо: «Я вот тоже
получил сполна.

До колен меня обрезал.
Это не пустяк…»
В тишине его протезы
громко захрустят.

Он забудется, застонет,
вспомнив о былом.
Но очнётся – нас застанет
за своим столом.

И неспешная беседа
мирно побежит…
Улыбнётся напоследок:
– Будем, братцы, жить!

Стало в нашей стране, не скрою,
страшновато жить отчего-то…
Слишком быстро своих героев
превратили мы в идиотов.

Обесценили их награды.
А потом убедить смогли,
что геройствовать нынче надо
не за Родину – за рубли!

Мы живём не на поле брани,
но всё больше вокруг смертей…

…И с испугом глядит охранник,
как стреляет маньяк в детей…

Прийти домой.
Стряхнуть пушинки снега,
которые
четвёртый день подряд
над миром
нерешительно и слепо,
распластанные
в воздухе парят.

Потом опять
над строчкой хмурить брови.
В который раз увидеть этот снег
и белизну,
как от потери крови
в пока ещё
неведомой войне.

Почувствовать,
что вечно
мир расколот.
И увидать
пожары впереди…
…Ведь каждому
завещан был осколок
в отцовской
притаившийся груди…

Вот такое горе:
ото всех на свете
уезжают в город
выросшие дети.

Тошно в захолустье.
В городе – иначе.
В нём живут без грусти,
и народ богаче.

И, признаться честно,
там полно работы,
той, что делать местным
просто неохота.

…А в избушке ветхой
бабушки Меланьи
доживают век свой
пыльные герани.

Ни письма от Клавы,
ни рубля от Женьки…

…Вот такие нравы
в нашей деревеньке.

Прощай, двадцатый век!
Совсем как человек,
Ты быстро постарел
и выглядел усталым…
И всё, чему учил,
ты сам и опроверг.
И в этом преуспел.
И вот – тебя не стало.

Прощай, двадцатый век!
Ты не давал зарок,
что все твои дела
не будут так жестоки.
Ты славу заслужил
и не один упрёк.
Но не пошли нам впрок
кровавые уроки.

И, может быть, не зря
листки календаря
в который раз подряд
нам счастье обещают.
А за окном горит
багровая заря…
Прощай, двадцатый век!
Мы всё тебе прощаем…

Они лгуны и казнокрады,
а мы им рады!
И даже те, кто спят в остроге,
от них в восторге!
Поэтому нежно о нас говорят:
– Какой замечательный электорат!

Где Октябрьских планов пыл неистовый,
торжество свободного труда?
Коммунисты стали колумнистами.
И, наверно, в этом их беда.

Как спокойно отреклись от Бога мы!
Как легко разрушили Союз!
Мы теперь не с Блоками, а с блогами.
И, конечно, в этом наш конфуз…

Перед этим всеобщим враньём
мне порою становится жутко…
Снова люди играют с огнём.
К сожалению, это не шутка.

Всем понятно, что будет в конце,
но безумные множатся споры,
и ракеты наводят на цель,
и вовсю прогревают моторы.

Сколько было прекрасных идей
накануне такого итога!
Если разум покинул людей,
уповать остаётся на Бога.

И Творец первородных стихий
остановит преступную свору.
Он накажет её за грехи
и разрушит Содом и Гоморру.

И когда зарыдает пилот,
разбудивший карающий атом,
не спасёт обезумевший Лот
никого от грядущего Ада…

Не бранил бы я новых господ,
был бы тоже, наверное, в теме…
Полюбил бы я ранний восход,
если б только не ранняя темень…

Мне всё равно, по чьей вине,
сгорим мы в атомном огне —
ведь мы такое зло творим,
что все и так давно горим.
Хочу я Господу сказать:
– Нас больше незачем спасать…

Если вам не нужны писатели,
значит скоро придут спасатели.
А как только уйдут спасатели,
вам потребуются Спасители.
Их пока что ещё не видели
в вашей сумеречной обители.
Ведь воители и ваятели
понапрасну в ней время тратили…

…Рванём с тобой по триста,
и спросишь ты меня:
– Зачем идеалистам
каштаны из огня?

Отвечу я не грубо:
– Без них у нас тоска.
И знаешь ведь, что глупо,
а хочется таскать.

Воспользовались, гады,
минутой роковой
и нам сказали: «Надо!».
Неважно, для кого.

За это мы и любим
страну в годину бед,
которая – ни людям,
и даже – ни себе…

…Глядят чужие страны,
корыстная родня,
как мы для них каштаны
таскаем из огня…

Всё, что было, ушло с молотка.
Ни друзей, ни любимой работы.
А когда-то хватало глотка,
чтоб забыть про любые заботы.

Не пугало, что ветер крепчал,
всё казалось, что осень не скоро.
И частенько мой голос звучал,
выделяясь из общего хора.

Кто-то с жизнью не справился сам,
а кого-то подвигли на муки,
и давно уже их голоса
издают невесёлые звуки.

Нынче время пророков других,
их сомненья ночами не мучат.
Они помнят про наши долги
и всё время чему-нибудь учат.

Пусть разбавлена водка слегка,
да и сам я не крепок, но всё же
дай мне, Господи, сил для глотка —
надоели их подлые рожи…

Ветер доносит с раскисших полей
долгие стоны…
Мечется крик над Отчизной моей:
– Мало вам, что ли?

Мало вам, что ли, загубленных рек,
страха и боли?
Что происходит с тобой, человек?
Мало нам, что ли?