Наталья Гордина - В мире звуков. Часть вторая

В недрах гор у туч ажурной шали,
Где деревьев платья красит мгла
Акварелью сумрачной в печали,
Непонятной сердцу, я не зла
Вижу торжество, а царство света,
Ведь не зря построен монастырь
В неприступных скалах был 15 15 В Турции на меловой скале Трабзона находится монастырь Панагия Сумела, в котором когда-то хранилась икона с тем же названием. , поэта
Чтоб душа божественный Псалтырь
Донести смогла до тех, страдает
Кто от груза тягостного бед
Без луча надежды и считает,
Что Творца всевидящего нет.
Нет, не то поведала икона,
Щедрый дар апостола Луки,
Всем живущим ныне возле трона
Всепровидца под небес реки
Синим шарфом. Мир недаром бренный
Создан был всеблагостным Отцом.
Не затем, коленопреклоненный,
Чтоб молился всяк с благим лицом, —
Для того, чтоб искренней любовью
Грудь смогла наполниться сполна
Всех, кто жив, как птица, к изголовью
Чтоб спустились мир и тишина,
Как Понтийской лиры голос вещий,
Скорбный дух до слёз расстрогать чтоб,
В полумрак, угрюмый и зловещий,
Увлекая, где хрустальный гроб
На цепях висит, как в детской сказке,
И принцесса поцелуя ждёт,
Как все мы, воспрянуть духом в ласке
Чтоб, когда возлюбленный придёт.

Две реки, как руки, обнимают
Древний город Мцхету у небес
Пояса лазурного, летают
Ангелы где светлые, ведь бес
Изгнан был из Грузии святою 16 16 Святая Нина – христианская просветительница Грузии. ,
Отыскавшей господа хитон
Под былых язычников пятою,
Направлял её ведь баритон
Самого Творца, и мать Иисуса
Подарила крест ей из лозы
Виноградной возле туч бурнуса,
Будто миг проходят где часы.
До сих пор в восторге от гармони
Я грузинской, азарт близок чей
Мне и ритм задиристый погони
За удачей возле кирпичей
Стен монастыря, который Джвари
В честь креста назвали, что, молясь,
Нина здесь поставила, чтоб знали,
Что Бог есть и тело, возродясь
В оболочке призрачной, подняться
Сможет, словно голубь, над скалой,
Где построен храм, чтобы остаться
В поднебесье гостьем, кроет мглой
Когда вечер горы и крадётся
Гавриил по улочкам, как тать,
И гармони голос раздаётся,
Беспокойный дух уча летать.

Тбилисских серных бань покинув своды,
Пройтись у скал, где пенится вода
И водопад, сокровище природы,
Льёт струй поток, хочу я. Города
Я повидала многие, но стены
Отвесные и ствол, который их
Опутал рёбра, мне про перемены
Напомнили невольно. Не затих
Пускай в каньоне шум, как гудаствири
Напев, немного грустный, но смешной,
Не принимать всё к сердцу если в мире,
Где не серьёзно всё, и под луной
Жить настоящим, счастливо, вальяжно,
Средь лестниц винтовых туда идя,
Где лишь тепло сердец любимых важно,
Не замечая, сколько лет спустя
С момента расставанья прошло, бьётся
Ведь так же сердце в трепетной груди
И гудаствири музыка несётся
В мощёных улиц сумерки. Дожди
Бродили здесь, касаясь каблуками
Намоленных мест, пылко, с огоньком,
Чтоб ангелы, сойдясь под облаками,
Благословили всех, кто им знаком.

С горним миром подходит разлука
Коль души моей скоро к концу,
То на гуслях из туи и бука
Почему б не сыграть мне, к Отцу
Отправляясь небесному? Тонет
Сонный Каунас в мантии туч,
Когда их, словно стадо, вдаль гонит
Ветер, взгляд чей надменен и жгуч,
Как крапивы холодное жало,
Бархат кожи лобзая в тоске.
Прожила, знаю, дней я немало,
Когда разум мой на волоске
Висел Бога в надежде, случится
Чудо что и благих новостей
В мою дверь вдруг поток постучится.
Не судьба. До Музея Чертей
Только шаг. И с билетом вхожу я
В тёмных сводов магический круг,
Полумрак где скучает, колдуя,
Каблуков посетителей стук
Будто гуслей литовских дыханье
Страстно слушая, дух затая
И в груди своей всё мирозданье
В отраженьях нечистых тая.

В пещер Пиуза сумрачное царство
Войти бесстрашно будто богатырь
Мифический спешу я, ведь коварство
Не страшно мне бесовское. Псалтырь
Звуков эстонских гуслей слух читает,
Как буквы, ноты с сердцем говорят,
И дух святой у потолков витает,
Как купола, высоких. Тонет взгляд
В гнетущей полутьме, зимуют мыши
Летучие где, прячась от людей,
И каждый вздох и шорох чутко слышит,
Во тьме могильной прячась, лиходей
Мне не знакомый. Не его ли Пеко
И Калев так пытались победить,
Чтобы своей отвагой человека
В добра над злом победе убедить?
Царь ада здесь поверженный томится
Под бдительным надзором храбреца,
За истину который рад сразиться,
Не пряча благородного лица
Черты под маской мглы, без сожаленья
Оставив свет и всех, кто дорог был
Его душе, свободы возрожденья
Недаром он огонь, борясь, добыл.

У Свитязя загадочного круга,
Где тучи с водой за руки взялись,
Пред взором Богоматерь, как подруга,
С иконы появилась. Помолись,
Душа, оставшись с ангелов пречистых
Небесным хором под басетли плач,
Пленил меня который и нечистых
Очаровал в лесных просторах. Грач,
Как трубочист, медлительный и чёрный,
В ковёр травы задумчиво бредёт,
Туда, где дух, как тучи, непокорный,
У места силы молчаливо ждёт,
Что я шагну в магические своды,
Которые взирают сотней глаз
Присутствия незримого природы
И вслух любви не высказанных фраз.
Виолончели белорусской звуки
И шёпот волн о городе, ушёл
Который на дно озера, разлуки
Напомнили мне струны. Не нашёл
Пусть ты надежды свет в груди певучей,
Как сама жизнь, пора его найти,
С апатией борясь и ленью жгучей,
Богатырям подобно обрести
Чтоб храбрость и заносчивым тиранам
Решительный и стойкий отпор дать,
Как Свитязь затонувший, великанам
Деревьям с ветром чтоб рукоплескать.

За ржавой дверью в доме на Фонтанке,
Где время свой остановило ход
И старости, зловредной самозванке,
Парадный вход закрыт был, моей ждёт
Записки дьявол и ротонды своды
Шагами мерит нервно у колонн
Угрюмой галереи. Непогоды
Ему не страшен шум и била звон,
Который слыша, ангелов рыдает
Летучий эскадрон над шалью туч.
Боль головную только вызывает
У Сатаны звук набожный у круч,
Которые в иное измеренье
Ступеньками чугунными ведут
По лестнице витой. Грехопаденье —
Вот то, о чём задумчиво поют
Бруски холодной бронзы в миг, садится
Когда печально солнце за горой
И есть ли смысл, дух думает, родиться,
Не властен коль над жизни он игрой.

Как кот Баюн, осенний ветер бродит
Возле деревьев красочных плащей,
Где Бабка Ёжка в ступе хороводит
И мирным сном на лавке спит Кощей.
Свет фонарей, таинственный и странный,
Даль освещает, Йошкин кот сидит
Где на скамье и в хаос первозданный
Пытливым взором пристально глядит.
Быть может, он напеву шиялтыша,
Как я, внимает бойкому у стен,
Где получают знанья? Мрака крыша
Над ним нависла грустно, гобелен
Патлатых туч рисуя и луж юбки
Короткие возле костей кустов,
И листьев опрокинутые кубки
У разведённых в сумерки мостов
Простуженных небес на дня исходе,
Когда спешу желанье загадать,
Кота погладив лапу, я при входе
В мир призрачный, чтоб больше не страдать
Потерянно, панически, печально,
Тоскливо, как марийская свирель,
Ведь знаю я, что мастер не случайно
Создал судьбы картину, выбрав гжель
Для украшенья, чинно, с расстановкой,
Гордясь своим причудливым трудом,
Словно душа полученной обновкой,
Под гнётом чьим чтоб мучиться потом.