Наталья Гордина - В мире звуков

Игрой на гуслях Велесова внука
Благословлён мир. Песнотворца дар
Русь возродил волшебной силой звука,
Как Баян вещий, кто, хоть слеп и стар
Был, оживил легенды и былины
Мелодией величественной струн,
Что оглашала радостно долины
И города, где властвовал Перун,
Когда он шёл, ведом богов призывом,
Чрез земли древней Матушки-Руси,
Чтобы бессмертным творческим порывом
Князей прославить подвиг. Не проси
Вслед за поэтом-гусляром в дорогу
Отправиться вновь на исходе дня,
Изменчивая муза, дум тревогу
Струн переливом ласково гоня.
Пусть не сказитель, как Баян, народный
И песни не пою, чтобы в веках
Богатырей прославить благородный
Путь жизненный, в восторженных строках,
Что мне на ум приходят, восхваляю
Я то, в душе оставило что след,
В чернил разводах людям оставляю
Сказания давно минувших лет.

Как пенье птиц мой голос в небо рвётся,
Вновь облака свой замедляют бег
И из-под них свет Ра священный льётся,
Благословен в чьём царстве человек.
Как мне не петь под систр весёлый шёпот,
Шипеньем змей Меритсегер 1 1 Меритсегер – богиня с головой змеи, покровительница кладбищ и строителей гробниц. что всех
Зовут плясать, в многоголосый ропот
Маня вступить восторженно утех?
Я не боюсь тебя, гроза пустыни 2 2 Гроза пустыни – бог Сет. ,
Чей красный цвет напоминает мне
Огонь очей рассерженных, святыни
Что не нашли в испорченном вине.
Как пауза сменяет три удара,
В беспечном ритме движется толпа,
Ведомая Хатхор с Исидой. Дара
Нет радости приятнее. Стопа
Движенье повторяет танцовщицы
Уверенно. Процессия идёт,
Ликуя, в храм, и с трепетом ресницы
Свой роковой приветствуют полёт.
С безумством Баст, исполненная счастья,
Я проторённой следую тропой
За смехом систр, забыв как сон ненастья,
Платил в которых дважды дух скупой.

Живёт в душе болезнь шаманов.
Из мира нижнего со мной,
Дитём закатов и туманов,
Болтают демоны, луной
Облачены в свет серебристый
На дня исходе, и варган
Призывным плачем в сумрак мглистый
Зовёт, ликуя. Балаган
Теней тоскливых у палатки
Мне шепчет, оберег дар мой
От духов злых, на лесть что падки
И не спешат идти домой,
Хоть в среднем мире им и тесно.
Важней камлания им нет
Дел преходящих. Интересно
И мне самой, проникнет свет
Когда в измученное тело
Из мира верхнего богов.
Ужель посредником хотела
Я духов быть, дабы брегов
Других достигнуть, чтоб по Древа
Там Мирового суметь мне
Перемещаться? Скачет дева
На бубне, словно на коне.
И я дрожу. И вой варгана,
Как волчья стая, режет тишь.
Я знаю, что у океана
Небес усталых ты не спишь
В понурый вечер этот снова
И, как и я, хочешь понять,
Зачем душе дана обнова.
Ужели небо чтоб обнять?

Игрой на лире слух пленён. Как прежде,
Искусство Феба грудь волнует мне.
Встречаю день я в трепетной надежде
Струной воспеть жизнь радостно, в руне
Запутавшись кудрей прекрасной девы,
Кто музыкой благословляет всех
Под ветра ошалелого напевы
И вдалеке чуть различимый смех.
Душа моя торопится навстречу
Божественной мелодии, что с муз
В восторге предрекает сонмом встречу,
Когда закат задумчиво картуз
Наденет, чтоб бродить в тоске у окон,
Вином сомненья беспробудно пьян,
Сумеет ли словить игривый локон
Он Мусагета спутницы, кальян
Куря беспечно в сумраке тлетворном,
Не замечая, что пиджак потёрт,
Едва зайдётся в хохоте притворном,
Среди бурьяна притаившись, чёрт.

Как скоморох, душа моя на дудке
Играть готова, веселя народ,
Плясать и петь, игриво прибаутки
Читать для тех, кто не забыл свой род,
Для тех, кто помнит русские просторы
И красоту закатов над рекой,
Устремлены чьи трепетные взоры
В мир, где гусляр Садко нашёл покой,
Соблазнов избежав морского царства,
Из брачного чертога воротясь
В раздолье земли русской, мёд коварства
Пить не желая больше. Обратясь
К былинам моих предков, вижу ясно
Я благодать, царила на земле,
Лаская глаз, пугливо что. Напрасно
Ужель играть на дудке мне во мгле,
Крадётся что застенчиво касаясь
Стволов берёз у заводи небес,
Бесовских игрищ, видно, опасаясь,
Ведь скоморохам помогает бес?

Как свет луны, задумчиво ласкает
Гобой с оркестром Моцарта в тиши
Мой скорбный дух и искры высекает
Звёзд, падая, плеяда. Две души
Навек соединиться в мир явились,
Чтоб в облака найти обратный путь,
Едва с телами бренными простились,
И безмятежность вечности вернуть,
Как солнце, хлад покинув врат Дуата,
Почётный пост что вновь занять спешит,
Даря тепло, приветствуя как брата
Любого, кого мрак ещё страшит,
Своей рукой костлявой плеч усталых
Касаясь средь оскала фонарей
Возле домов скелетов обветшалых,
Стрижёт у коих ветер-брадобрей
Кусты лениво, как шпион, с опаской
По сторонам потерянно глядя.
Так счастлива душа творенья краской,
Под музыку гобоя уходя.

Я не страшусь неведомых невзгод,
Что день грядущий принести, как птица,
Торопится, когда бурчит фагот,
Как ворчун старый, чтобы прослезиться
И сбросить с плеч отчаяния груз,
Оставив в прошлом страхи и сомненья
На склоне дня, когда, надев картуз,
Спешит покинуть дом без промедленья
Юнец наивный, радости ища
Средь фонарей пленительного блеска,
Как мотылёк пред светом трепеща,
Небес в котором отразилась фреска.
Я не скорблю, как старец. В сердце нет
Желанья, как фагот, ворчать, лениво
В лучах заката нежась. Как кларнет,
Душа моя щебечет. Пусть огниво
Сжигает солнца уходящий день,
Довольна жизнью я, что даровала
Фортуна щедро, обнимая пень
Лучом последним. Нет, не тосковала
Душа моя под плащаницей туч.
То слёзы лил фагот понурой тенью
Вместо меня, ведь отыскала ключ
Я в его плаче к духа возрожденью.

В мир, полный счастья, двери распахнулись,
И, словно роза, небосвод расцвёл,
И спящие желания проснулись
Зерно души очистить от плевёл.
Пускай судьбой не выпало на долю
Услышать скоморохов мне игру,
Их представляю ясно. Не неволю
Я никого быть гостем на пиру
Прошедших лет, что сгинули в пучину
Вод океана, камень Алатырь
Надёжно спрятал истины личину
Под чьей пятой. Невольно на пустырь
Мне хочется наведаться, играет
На балалайке где шутя пастух.
И в предвкушеньи сердце замирает
Чувств неподдельных, будоражат слух
Когда касанья рук струн виртуозно
И страстно солнце, свой прищурив глаз,
Готово слушать, как рыдает слёзно
И пылко балалайка, свой рассказ
Спеша поведать всем, восторга слышит
Исполненный язык её кто, суть
Поняв без слов, Создателя что дышит
Благословеньем, открывая путь
Навстречу свету, душу что врачует,
Которая свой потеряла дом,
Пока в ней тьма тревожная ночует,
Хоть в это мне и верится с трудом.