Наташа Корнеева - Северный ветер

Седеющий унылый парк,
Редеющие птичьи крики,
Гусиной кожей выстлан мрак
Безлунной ночи, жутки скрипы
Столбов фонарных у дорог
Неубранных, глухих, разбитых…

Какой короткий, жалкий срок,
И как заплаканы ракиты.

Ты не понял ничего (пока),
У меня есть ровно две недели (?),
Отшуршали и отшелестели,
Мокнут под ногами облака.

Выше птиц гоняется тоска,
Скрючивает ловко параллели,
Как-то вмиг все буквы постарели,
Высыпали белым у виска.

Дай – не – много – и – не – мало – дай,
Нашинкует мелко дождик серость.
Мне давно до чёртиков хотелось
Встать спиной к обрыву и… гуд бай!

Выстирать глазами синеву,
Размешать больное водопада.
Ни-че-го, мне ни-че-го не надо.
Выдох-вдох и с небом рандеву.

Он ледяной, он сковывает всё,
А я не море и не речка даже,
И я боюсь, что не проснусь однажды
И не увижу больше ничего.

Ещё боюсь до боли, до с ума
сводящего меня немого крика,
Не выдержать и не понять сама
Себя и в состоянии транс крипта
Шагнуть туда, где был когда-то он,
И за мираж принять живое что-то,
В открытое окно мне так охота
Увидеть белых -белых миллион
в бутоны спрятанных каких-нибудь надежд,
ну хоть каких-нибудь! пусть что попало,
но чтоб живое было и дышало,
хоть на секунду параллелей меж.

Вокруг меня кривые зеркала,
А я – игрушка на подставке в тире.
Но почему мне в ненавистном мире
Так хочется хоть капельку тепла?

Мои уши на кончиках пальцев,
Мои звуки в моих ладошках,
В темноте видит вибрисом кошка,
В тишине я рисую танцем.

Смеха волны с глухим ударом
Мне улыбка игольчато топчет.
Никогда не звони в колокольчик —
Я не путаю левую с правой.

Ты не любишь коротких дистанций.
Прикоснёшься и руку отдёрнешь.
Для меня этот мир будет чёрным
Без моих полоумных танцев.

Розы срываю ещё в бутонах
У самого горла.
Стебель не тронут.
В дом игорный
Иду
По дороге бетонной.

Кто ты – не знаю. Но мы знакомы.
В ночных перегонах
Душевного порно
Свои законы.
Я жду.
(Быстро вянут бутоны).

Вот – я
Вот – моё отражение.
Мы хотим поменяться местами.
Нам мешает земли движение,
Пожары, вулканы, цунами.

Нас нет
Ни в одном зазеркалье.
Мы давно убежали оттуда.
Я у края, обрыв вертикальный.
Отражение моё от испуга
Прижимается к скалам голым,
От меня уползает дальше.
Почему год становится новым —
Отражение делает старше?

Я вру
Своему отражению:
«Подойди, мы с тобой полетаем».
Подходит. Без сожаления
С обрыва его толкаю.

Зашла во время разговора
И тихо, чтобы не мешать,
Закутываясь в сумрак взора,
Глаза прикрыв ладонью, шасть
За спины в угол полутемный,
Как ищет уголок укромный
нашкодивший всерьёз малыш,
не дышишь и едва стоишь
И чрез густой дымок и вязкий,
Чуть приоткрыв вуаль ресниц,
Неброская в толпе девиц,
Наряженных, веселых праздных,
Ты жадно ловишь даже тень,
И даже тень его ты любишь,
Сгораешь в призраке прелюдий,
И что с тобою дальше будет,
Тебе не важно уж теперь.

Не касаясь ногами песка,
Чтобы шрамов на нем не оставить,
Шла вдоль берега чья-то тоска,
Возле самого-самого края
В пену взбившейся солью воды,
И звала, и кричала, и пела,
Так нелепо и так неумело,
До надрыва и до хрипоты.

Где у моря невидимый край,
Где, скажи, начинается берег,
И ответь мне, хоть кто-нибудь верит
В чертов ад и божественный рай.

Бесконечное море песка,
Безграничные серые скалы,
Я давно безнадёжно искала,
Ничего, никого, лишь тоска.

в моей прихожей зима
в комнатах ледяные горки
ярких лампочек кривизна
вечно зеленые елки

в моих окошках снега
черные вороные крылья
я пробовала сбегать
снова меня ловили

в моем пропащем дому
собраны золотые горы
не думала, что смогу
тем более так скоро.

На ветке колючей комком,
Ранеткой, почти ледышкой
За чёрным слежу платком.
Невидимо и неслышно.

Поверьем клюю вам окно,
Но что я об этом знаю?
Птенчик я заводной,
чужая.

Три столба колючей проволокой сомкнуты.
Ночь крышует сон, день – забвение.
Вверх глядишь – воронки, чёрные омуты.
Вниз – в грязи по самое затмение.

Ветер дождь калиткой вешает на прошлое,
Вдоль забора сор из откровения.
Вот идёт пропащий вечер, крошкою
Мраморной отсыпано забвение.

Три сестры обузой каменной стёсаны,
Под обрывом шторм сумасшествия.
Ходят берега, лодки вёслами
Выгребают штиля последствия.

Скалы цвет сиреней выскребли до» черна,
Положили свет в дом из трёх столбов,
Вынули песок из морского дна,
Вымели часы из пустых домов.

Будет тосковать ветер северный до темна,
Одинокий крик чайки вымершей.
На скале у неба живёт зима,
Под забытый голос танцуешь ты.

Мои дни растревожены памятью.
Пробуждается утро с чистого
Неисписанного листа.

Каждый раз вспоминаю правильно
Как ходить, как летать училась я,
Размыкаю свои уста.

Моя ночь укрывается намертво
Обезвоженною бессонницей,
Сны подвешены к фонарям.

Темноту освещаю памятью,
Выжигаю её бессовестно
До чернеющих мёртвых ям.

Я ушла. Ушла-я. Высыпалась трухой.
Вымерзла, вытекла, умерла.
Был сушняк уродливый и глухой,
дом твой – живодёрня – моя тюрьма.

По семи направленьям семи дорог
Выметут, втопчут чужой ногой.
Мне Земли юродивой лишь глоток
И ломоть сухой из воды водой.

Отряхну, как крошки, порядок звёзд,
в ступке пестиком разотру в порошок,
Плюну, вытру до скрипа панцырь слёз,
И луну, и солнце напосошок.

На прозрачность выпущу сгустки струй,
Безвоздушье душ в расслоенность масс,
Мир таким стал маленьким – я сотру
Мной ещё невыдуманный рассказ.

И начну по-новой вязать слова
В кружева – кольчуги, авось сойдёт,
До невидимости сама мала,
Что хотела – вывернуто наоборот.