Юрий Хейфец - Ежедневник

Висящих извечно перед глазами
Собой же самими введённых в грех
Обмана тебя и меня. Слезами
Раскаянья можно спасти не всех,

Но тот, кто согласен поставить смело
На всём, прежде нажитом, жирный крест,
Тот должен и душу успеть, и тело
Рывком оторвать от знакомых мест —

И там оказаться, где на отмычку
Притёртую не отомкнутся враз
И женщина – та, что вошла в привычку, —
И дом, где знакомы и лаз, и паз,

И угол любой – и с нуля начнётся
Число, что полученным ты считал:
Так вдруг от прозрения тот качнётся,
Кто вычислит – как, наконец, очнётся, —
Что жизни балладу с конца читал.

Колючая проволока лагерей
И вышек охранных гнильё —
Не язвы на теле державы моей,
А части скелета её.

С дверей проржавевших сорвите замки,
Сметите сплетенье оград —
И бешеный ветер в четыре руки
Устроит бардак и разлад.

Кто петлю ослабит на горле Руси,
Кто даст ей покинуть острог,
Тот милости Божьей уже не проси
За то, что злодейке помог.

Спустивший с цепи беспородного пса,
Ты труп – хоть беги, хоть кричи,
Хоть в землю заройся, хоть взмой в небеса,
Хоть тенью прикинься в ночи,

Опора России – железная плеть,
Уж так повелось оттого,
Что некого здесь ни любить, ни жалеть,
Включая себя самого.

Ты входишь дважды в эту реку
Как входят в свой родимый дом —
Хотя заказан человеку
Возврат в Гоморру и Содом:
Дары природы и породы
Ему отпущены взамен
Того, что пронесёт сквозь годы
Он отторжение свободы
И несваренье перемен —

Ты входишь в эту реку дважды:
Тебя влечёт прохлада дна
Мечтой об утоленьи жажды,
Которая на всех одна,
Но всем её хватает, чтобы
Не знать страданиям конца —
И зов души за зов утробы
Не принимать ценой хворобы
Или тернового венца —

Ты дважды входишь в реку эту,
Хоть знаешь: лучше не входить.
Несчастья верную примету
Тут и не нужно находить —
Она сама, примета эта,
Перед тобою в полный рост
Торчит с рассвета до рассвета:
Вода в реке такого цвета,
Как дым, что помнит Холокост —

Ты в эту реку дважды входишь —
И не войти в неё нельзя.
Ты календарь вконец изводишь,
Назад мучительно скользя —
Но праздник, вроде отгоревший,
Золой горячей так шипит,
Что ты, за правду потерпевший,
Но никуда себя не девший,
Не спишь, от водки ошалевший.
Да и вокруг никто не спит.

Не обмани меня, печаль,
Приди – и навсегда останься,
Туманься, прожитая даль,
И даль нежданная, туманься,
Печаль моя, ко мне причаль
Горчинкою, таящей сладость,
Не обмани меня, печаль,
Не поступай со мной, как радость.

Печаль, меня не обмани,
Покуда дни мои как ночи,
Покуда кажутся они
С минутой каждой всё короче,
Перемани… Перемени…
Повремени за пеленою…
Но, боже мой, не обмани,
Как радость, не играй со мною.

Печаль, не обмани меня,
Меняя сон и явь местами,
Пространство стужи и огня
Соединить сумей мостами,
Уста к устам – ведь мы родня! —
Прильни ко мне, как прежде, нежно,
Молю, не обмани меня,
Не будь, как радость, неизбежна.

Печаль моя, ты не светла,
И что в сравнении с тобою
Венецианского стекла
Секрет, утраченный не мною?
И как бы радости угар
Ни затуманивал кручину,
Мне дан печали тайный дар,
Как дух родства – отцу и сыну.

Стерплю тюрьму, снесу суму,
Но твой обман на ад потянет
Уже хотя бы потому,
Что радость сроду не обманет,
И если свет из тьмы рождён
И смерть с любовью обвенчали,
То радость – это только сон
Моей нечаянной печали.

Бей своих, чтоб чужие боялись,
Бей чужих, чтоб свои восхищались,
Бей согласных за то, что безгласны,
Несогласных – за то, что опасны,
Несвободных – за то, что покорны,
Вольнодумцев – за то, что упорны,
Глупых – за хоровое мычанье,
Умных – за гробовое молчанье,
Добрых – за неприятие боли,
Злых – за боли неравные доли,
Жадных – за потакание скотству,
Щедрых – за подражанье юродству,
Толстых – за неприглядные формы,
Тощих – за обнуление нормы,
Работяг – за усталость до дрожи,
Паразитов – за подлые рожи,
Честных – за беспощадность замаха,
Лживых – за освящение праха,
Сильных – за восхваление мощи,
Слабых – за превращение в мощи,
Бездуховных – за алчность и похоть,
Просветлённых – за ахать и охать
Ту привычку, что стала судьбою —
Бей своё обретающих с бою,
Бей не рвущихся в бой мародёров,
Бей любого – за слово, за норов,
За характер, за жест, за поступок —
Бей не ведающего уступок,
Уступающего бесконечно,
Заступающего бессердечно
За черту, что прочерчена Богом,
Или в тайном смирении строгом
Застывающего перед нею,
Той чертой, за которой не смею
Я при жизни и сам оказаться —
Бей того, кто умеет казаться,
А не быть, и того, кто не станет
Притворяться – пусть даже настанет
Всеохватная эра притворства! —
Бей того, кто исполнен проворства,
Бей того, кто стоит истуканом,
Бей шаманящего над стаканом,
Бей непьющего, бей одиночку,
Бей плетущего случек цепочку,
Бей невинного, бей лиходея —
Бей наотмашь! – иная идея
Никакая тобою владеть
Не должна, лишь подумаешь вдеть
Ты себя, словно нитку в иглу,
В зеркало, что в прихожей, в углу.

Я человек счастливый, видит бог:
Родился не больным и не убогим,
От водки не сгорел, хотя и мог,
На всём готовом рос на зависть многим,
Талантом, говорят, не обделён,
Ни голода не ведал, ни гонений,
Любимым был и сам бывал влюблён
И даже слышал крики: «Браво, гений!»,
И, закавыки все свои пройдя,
Безмерно награждён теплом семейным —
И пусть помру немного погодя
Иль много погодя, уже ничейным
Не станет, знаю, мой могильный крест:
И дети есть, и внуки не забудут,
И дополна на этом свете мест,
Где помнят голос мой – и помнить будут.

Я человек счастливый: хоть тряси
Меня в аду нещадно, хоть паси
В раю – я это повторю по праву.

А почему я зол и хмур, спроси —
Да что уж, так ведётся на Руси:
Хоть всё своё аж в две руки коси,
А день и ночь обидно за державу.

Луна – бутылочное дно —
Сияет негасимым светом,
Небес креплёное вино
Ещё не выпито при этом,