Павел Карачин - 30 лет цинизма. Сбоник стихов

Но ему особо некогда гулять —
Учится у Бога Раем управлять,
Хитрые задачки лущит без конца,
Чтоб сменить однажды старика-отца.

Людям он забавный сочинил рассказ,
Но созданий глупых сей рассказ потряс.
Для зверьков сюжетец оказался крут —
Выклянчили книжку и по ней живут.

Глядя, как сынишка в целом преуспел,
Бог, пожалуй, скоро отойдет от дел —
Верит, что на троне ждет Христа успех.
В общем, все, как должно – жаловаться грех!

Не хрен шляться по миру без дела,
Постным рылом буржуев пугать!
На людей посмотреть захотелось?
Или все же себя показать?

Бестолковкой своей покумекай:
Ну в каком государстве нужны
Питекантропы нового века,
Пилигримы медвежьей страны?

Там паршиво, без всяких сомнений —
Пол-Европы в пожаре горит,
Революции и наводненья,
Террористы, акулы и СПИД!

Даже если не сгинешь ты в джунглях
И тебя не сожрет крокодил,
Все равно, на душе станет жутко,
Сколько денег ты зря просадил!

Что в Таиланде тебе куртизанки?
Ведь за сумму туда и назад
Королевы ночной Ленинградки
Целый год тебе будут сосать!

Что в Египте тебе пирамиды?
Ведь из окон хрущевки твоей
На промзону прекрасные виды —
Все роднее и сердцу милей!

Что тебе в Сенегале сафари?
Что за радость в зверюшек стрелять?
Лучше утром в похмельном угаре
Тараканов по кухне гонять!

И в июле на кой тебе лыжи?
На фига океан в январе?
И чего ты не видел в Париже?
Лучше бельмы залей во дворе!

Ну, а если с похмелья заклинит
И приспичит смотреть белый свет…
Что, в твоей захудалой квартире
Даже и телевизора нет?

Щелкнул – и в Кордильеры взбирайся
Иль барахтайся в море с китом.
Посмотрел, впечатлений набрался
И беги похмеляться потом…

Так что плюнь на Венецию с Польшей —
Без тебя обойдутся, поди!
Ты купи телевизор побольше,
Водки ящик и дома сиди!

В отпуск вышел я на две недели,
Целый день я сижу у окна и…

Не нужен мне берег турецкий
И Африка мне не нужна!

Мой район – самый лучший район,
Только «спальным» зовется зря.
Я люблю свой панельный дом —
Слышу все, что вокруг творят.

Вечер, двадцать один ноль-ноль.
В хате снизу хуярит дрель —
Там ремонт пятый год идет,
Словно в Кремль долбят тоннель.

От шоссе постоянный шум,
Прогудел вдали товарняк.
И в подъезде шурум-бурум —
Забивает «косяк» молодняк.

Только я вознамерился спать,
У подъезда залаял пес.
Эй, хозяин, тебя гулять
На ночь глядя кой хер понес?

На стоянке завыл «BMW» —
С магнитолой простился он.
Да, и спасибо мэру Москвы,
Что возвел во дворе стадион!

Мой сосед третий месяц пьет,
На работе схватил «статью»,
Бьет жену, на весь дом орет.
Его голос я узнаю:

«Проститутка, шалава, мразь!
Вся в мамашу – та тоже тварь!
Ты куда это собралась?!»
«От тебя подальше, дикарь!»

Дальше – грохот и резкий вскрик.
Стулом, что ли, в нее швырнул?
Испустил обезьяний рык
И «Централ» в сотый раз затянул.

После, слышу, его жена
Завизжала, что было сил.
А потом – чудеса! – тишина…
Может, он ее удавил?

Хорошо бы, прости Христос,
Ее в ящик, его в тюрьму
Чтоб их дьявол обоих унес!
Хоть десяток лет отдохну.

Все же сглазил – пошло опять:
«Алкоголик! Говна кусок!»
«Ты сосала у Петьки! Блядь!»
Содержательный диалог…

Телевизор тревожно бубнит
На пятнадцатом этаже,
А за стенкой дите вопит —
Хоть его-то заткните уже!

До психоза доводит гул,
Словно в улье – ни дать, ни взять.
Я бы уши ватой заткнул,
Да будильник нельзя проспать.

И светлеет чернильная мгла…
Затрезвонил, проклятый, в пять.
Вот еще одна ночь прошла…
С добрым утром! Твою-то мать!

Проходя по клетушкам знакомых дворов,
В дребезжащих маршрутках, в вагонах метро
Каждый день подмечаю острей и острей,
Что давно не видал я веселых людей.

Нет, кругом скалят зубы, корежа лицо,
И кудахчут, как клуши, что сносят яйцо,
Словно зубы болят и запоры у всех…
И припомнилась сказка про проданный смех.

Вот уж точно подметил Джеймс Крюс, старина!
И разгадка банальна, проста и страшна:
Разучились смеяться, чего там скрывать —
Только ржать, уссываться, визжать, гоготать.

Я намедни хотел улыбнуться. Не стал —
Ведь получится лишь вурдалачий оскал.
У тебя не такой? Хорошо, извини…
Только мимо зеркал ты не глядя ходи!

Продан смех без остатка по сходной цене,
Наших мелких душонок достойной вполне:
За уменье лизать господам сапоги,
За промытые Первым каналом мозги,

За духовные скрепы, за церковь-кабак,
За квартиры, за тачки, за выгодный брак,
За салюты, парады, разгон облаков,
Что варганят за счет доходяг-стариков,

За убогий, унылый, бескрасочный мир,
За побитый клопами и молью мундир,
За стакан самогонки, за пачку «Дымка»,
За Офелий со скалками в нежных руках,

За доступных Джульет с алкогольным амбре,
За кровавый лихой мордобой во дворе,
За законное право в подъезде нассать,
За «идите все на хуй!», за «еб твою мать».

«Неужели так худо и радости нет?»
Тихо спросит смущенный коллега-поэт.
«Есть же в мире цветы, облака и любовь —
Вот о них и пиши, а не только злословь!»

И есенинской строчкой в груди полыхнет:
«Ах, люблю я поэтов! Забавный народ!»
Друг любезный, послушай и оторопей:
Все не так, как глаголю – гораздо страшней!

Описать этот мир безо всяких прикрас
Не дает мне мой скудный словарный запас.
Чтоб осмыслить, насколько он грязен и глуп,
Возведи мои речи в квадрат или в куб.

Ты очнись от мечтаний, глазенки протри:
Что ты видишь вокруг? Неужели, цветы?!
Ну, я рад за тебя… Оптимист! А по мне —
Где куда ни ступи – по колено в дерьме.

Словно черви, в навозе и гнили живем.
Лишь наивные верят в блаженстве своем
В радость, свет и любовь, и что каждый их вздох
Бережет и хранит добрый дедушка Бог.

Но момент неизбежный, похоже, настал —
Всемогущий Творец от людей подустал,
Отвернулся, вздохнул и рукою махнул:
«Я пойду подремлю. Подмени, Вельзевул».