Илья Бровтман - Каштан. Избранная лирика

Только тесно в клетке нам,
Хоть дают пшено и воду.
Слёзы лились по щекам —
Ты стремилась на свободу.

Двери я не запирал,
Но тебя душила клетка.
Снился бал и карнавал,
Снилось небо, снилась ветка.

Над землёй парит душа.
Ты теперь уже другая,
И всё так же хороша.
Только клеть твоя пустая.

Обращаем сердце в прах,
Мы в мечтах о Синей птице.
И витаем в облаках
Не довольствуясь синицей.

Покрылось небо тучами уныло.
Слезился за окошком месяц март.
Ты так мне сильно голову вскружила,
Что не помог ни бром, ни авокард.

Налилось сердце сладкими мечтами,
Наполнив грудь, дыханье затруднив.
Прикосновенье нежными устами,
Напомнило, что я любим и жив.

Тут словно в небе расступились тучи.
Взлетели наши взоры к небесам.
И мартовского солнца робкий лучик,
Скользнул по непослушным волосам.

Наполнив душу радостью до края,
Еще мгновенье, у зимы украв,
Весна, в права уверенно вступая,
Дарила аромат душистых трав.

Душистыми назвали их не даром —
У первых трав, конечно, есть душа.
Июльским не иссушенная жаром,
Как девушка – невинна и свежа.

Журча, стекая ласковым потоком,
Ты как травинка проросла во мне.
Горящий шар вздымался на востоке,
Назло холодной ночи и зиме.

Я дарю тебе надежду,
Веру в солнечное лето.
Ветерок пьянящий, нежный,
Сноп чарующего света.

Шёпот волн у ног любимой,
Что играет и ласкает.
Сладость слов произносимых,
От которых дух сперает.

Я хочу тебе в подарок,
Поднести все краски мира.
Что бы на тебя загаром,
Солнце падало игриво.

И тогда, прогнав невзгоды,
О болезнях забывая,
Окунешься в моря волны,
Брызги, в небо поднимая.

И никто тебя от счастья,
Отлучить уже не сможет.
Словно первое причастье —
Вера и любовь все может.

Я готов бетон, поцеловать,
На котором лайнер приземлился.
Снизошла земная благодать,
И как будто мне Христос явился.

В этот раз предстал он предо мной,
В голубом, цветастом нежном платье.
Обратился любящей женой,
Заключил в горячие объятья.

Я к устам твоим прильну любя,
И к щеке твоей приникну весь я.
Как я рад, что вновь моя семья,
Снизошла ко мне из поднебесья.

Предновогодняя пора,
Забудем про беду.
Двенадцать братьев у костра.
Я в гости к ним приду.

Я попрошу их в эту ночь,
От робости краснея:
– Вы не откажетесь помочь,
Несчастному еврею?

Пусть снова к нам придет весна,
Пора мечтаний нежных.
Пусть все пробудится от сна,
И расцветет подснежник.

Я в тебя как в зеркало смотрю
И другого зеркала не надо.
В нем я вижу вешнюю зарю,
Счастье, нежность, верность и отраду.

В нем я вижу синеву небес,
Яркость Солнца и морскую негу.
Пахнущий озоном летний лес,
Белизну ноябрьского снега.

На себя всегда со стороны,
Я смотрю любимыми глазами.
Чувствую дыхание весны
Терпкими и влажными устами.

Пусть оно сверкает как звезда,
Как искра, как золотая рыбка.
Пусть на этом зеркале всегда,
Вижу я лишь счастье и улыбку.

Чтоб женщину любимую раздеть,
Однажды нужно силы приложить.
Достаточно хоть раз ей овладеть,
И можешь с ней, потом спокойно жить.

Ты можешь к ней являться без цветов,
Хватать, где хочешь грубо, как нахал.
Ты можешь не рассказывать ей снов,
И исполнять любовный ритуал.

Коль не умеешь – не берись любить,
Но не мешало бы тебе узнать,
Что сколько раз ты с ней захочешь быть,
Придется столько раз завоевать.

Ты прилегла, прикрывшись простыней,
Любуюсь я украдкою тобою.
Не хочется нарушить твой покой,
Я от тебя свои желанья скрою.

Под простыней не спрятаться тебе.
Я мысленно ее с тебя срываю.
Твои холмы как рок в моей судьбе,
И я на них покоится, мечтаю.

Мечтаю простынь в клочья изорвать,
А если в платье, изорву и платье.
Мечтаю обнажить тебя, распять,
И нежно обнимать твое распятье.

Как змей желаю яблоко сорвать.
Заветный плод мифического древа.
В грехах земных ты будешь утопать,
В моих мечтах, моя святая дева.

Мечтаю залюбить и растоптать,
И тело целовать твое и душу.
Могу о многом грезить и мечтать,
Но никогда покой твой не нарушу.

Ты словно лук, а я твоя стрела,
Мне без тебя и метра не прожить.
А вместе можем подстрелить орла,
И сокола на небе подстрелить.

Как сладко к луку гибкому прильнуть,
И в шелковистой тетиве забыться.
Её неторопливо натянуть,
И с резким свистом в поднебесье взвиться.

Я с легкостью врезаюсь в облака,
Забыв про расставанье и разлуку.
Вдруг путь-дорога станет, не легка.
Мне хочется лететь к земле и луку.

Пусть это продолжается века.
Пусть лук мой не ломается, а гнется,
И стрелы выпускает в облака.
Кто знал тетиву, к ней всегда вернется.

Ты словно парусник в огромном океане.
Я босиком на палубу ступлю.
Смету тебя в каюту, как цунами,
И прикоснусь к тому, что так люблю.

Порыв любви, как ветром пораженный,
Твой парус – платье вздернет к небесам.
Прижмусь невольно к мачте обнаженной,
И нежно прикоснусь к твоим глазам.

Пусть твой штурвал мне обожжёт ладони.
Сирена, словно рында прозвучит.
И шум волны померкнет в сладком стоне,
А легкий бриз мои уста простит.

Нет ничего прекрасней мачты этой,
Пусть я на шторм и качку обречён.
Я в море волн и океане света,
С моей любимой яхтой обручён.

Ты спишь, и я стараюсь не тревожить.
Твой сладкий сон нарушить не хочу.
Воспоминанья чувства могут множить.
Мне грёзы и страданья по плечу.

Ландшафт твой милый скрыт под простынею,
Но он меня волнует и манит.
Я помню, как стремился к водопою,
Который нынче не бурлит, а спит.

Вот холм, в который я люблю уткнуться.
Вот косогоры, вечно хороши.
Вот водоём, в который окунуться,
Всегда мне было праздником души.