Александр Бобошко - Избранное. Стихотворения, песни, поздравления

Психолога не вижу я уменье.
Не вижу прозорливость я твою.
Иль ты создал нас лишь для развлеченья:
«Хочу – поглажу, а хочу – убью?»
Стон слышится, увы, по всей планете.
Невинных гибнет тьма. В конце концов,
Как можешь ты, убийства видя эти,
Не наказать подонков, подлецов?

Сильней всех президентов и эмиров,
В бездействии ослаб ты и зачах.
Слепцы тебя назвали Светом Мира.
Наивно ждут наград на небесах.
Очнись, Господь, от сладкой лживой лести.
Задумайся, Создатель наш, встряхнись!
Насчёт воров – прибегни к скорой мести.
Униженным – светлее сделай жизнь.

Верни доверье, Бог! Не хлопай дверью.
К людским страданьям, Бог, не стой спиной.
Стань справедливым! Я в тебя поверю.
Все атеисты вслед пойдут за мной.
Народ давно уж ропщет внятно, грозно.
Гордыню, самолюбие отринь,
Стань, Бог, другим. Пока ещё не поздно.
Не надо долго злить людей! Аминь.

– Где, скажи, сегодня те, что молчали раньше?
– О, они на высоте, трубадуры фальши.
Захватили кресла, в спальном прут вагоне
То на фирму «Тесла», то на фирму «Сони».

– Где, скажи, сегодня те, что не лгали раньше?
– Как и прежде, в нищете, в духоте, параше.
Жизнь прожили честно, в пахоте, как кони.
Их не ждут на «Тесла», их не ждут на «Сони».

– Где сегодня те, скажи, что за нами бдили,
Испоганили всю жизнь, в лагеря садили?
Где они? Насколько меньше этой гнили?
– Да всё там же, только вывески сменили…

Без причин нас могут запросто обидеть.
Зло и ненависть переполняют мир.
Ну а я устал браниться, ненавидеть,
И любовь отныне – главный мой кумир.

Я люблю, когда друг друга уважают.
Неприятны те, кто любит матом крыть.
Обожаю, если не перебивают.
Что хотел сказать, дают договорить.

Обожаю чтенье. Книг прочёл немало.
В день сегодняшний никак нельзя без них.
Жаль, что книга быть настольной перестала
Для потомков и ровесников моих.

О, любви благословенное начало!
Ожидание захватывает дух.
Я всю жизнь, увы, ищу свои причалы
И надеюсь, что когда-нибудь найду.

Я люблю, когда зимой сосульки тают,
Жду весну уже в начале февраля.
Я люблю, когда природа оживает:
Реки, травы, и деревья, и поля.

Не скажу однажды: «Жить устал… Довольно».
В страшном горе не рванусь влезать в петлю.
Знаю точно, как бы ни было мне больно,
Я с последним только вздохом разлюблю.

Таким Париж забудется едва ли,
Хоть с той поры промчалось двести лет…
Гремели марши, люди ликовали
И Бонапарту кланялись вослед.
Флаг на ветру над головой взметался.
Мальчишки голубей пускали с крыш.
С очередной победой возвращался
Наполеон в блистательный Париж.

Спросил его один из приближённых:
«Вы для людей, как Бог. Вам смотрят в рот.
О, ваша светлость, гляньте, как влюблёно
На вашу поступь крестится народ.
Вам люди отдадут тела и души
И на войну пошлют детей своих.
Я не пойму, скажите, почему же
В ответ Вы не приветствуете их?»

Сказал ему печально император:
«Вот точно так же радостный народ
Овации устроит, если завтра
Меня вдруг поведут на эшафот».
Он оказался прав. Сгустились тучи,
Народ кричал: «Правителя убьём!»
Из головы тот не выходит случай.
Как часто вспоминаю я о нём.

Вся жизнь летит по замкнутому кругу.
Увы, ничто не ново под луной.
Я доверять, отнюдь, не склонен другу.
Мою «перцовку» выхлебав со мной,
С восторгом скажет мне: «Ты гениален!
Поднял в балладах целый жизни пласт!»
А я не рад. Наоборот, печален.
Меня он завтра запросто продаст.

Найдётся вдруг солиднее «инвестор»,
И, на халяву выпив коньяка,
Друг про меня с ухмылкой скажет: «Бездарь!
В его стихах корявая строка».
Есть к недоверью у меня причина.
Шептала утром страстная газель:
«Ты, милый мой, единственный мужчина» —
С другим ложилась вечером в постель.

Мир к измененью с каждым веком рвётся.
Одежд людских меняется фасон.
И только подлость прежней остаётся,
Про что отлично знал Наполеон.

Слушок летит быстрей шмеля:
«В субботу сняли короля!
Лишили трона и всего.
В тюрьму отправили его».
В субботу сняли короля,
А в воскресенье – о – ля – ля! —
Его преемника гонец
Придворных вызвал во дворец.

И свита, бывшая при том,
Кто нынче спрятан под замком,
Сказала: «Новый наш король,
Ты, наконец, пришёл! Доколь
Могли мы света не видать,
Могли терпеть мы и страдать
От болевых сердечных ран?
Король был дурень и тиран.

Ни педагогам, ни врачам —
Он помогал лишь богачам.
В тюрьму бандитов не сажал
И сам тюрьмы не избежал.
Как сняли – день один прошёл,
А как уж стало хорошо!
Бодрящий ветер перемен
Удушью следует взамен.

Нам доложили – да, да, да —
Во всей империи вода
Намного сделалась мокрей.
Народ работать стал шустрей!
Ещё вчера была бледна,
А нынче яркая Луна!
И даже звёзды в десять раз
Горят активнее сейчас!»

Король послушал их слова,
Сказал в ответ: «Спасибо, вам!
Мы завоюем целый мир!
Ну а пока закатим пир».
…Мир покорить – не говорить.
Легко словечками сорить.
И лет примерно через пять
Весть по стране летит опять:

«Снят в воскресенье наш король.
Приказ ему: «В тюрьму – изволь!».
И вот он в камере сидит,
На небо в клеточку глядит».
А через день бежит гонец,
Зовёт придворных во дворец.
Преемник рявкнул: «Всем – привет!»
И свита гаркнула в ответ:

«Тебя, о, новый наш король,
Мы все приветствуем! Доколь
Могли мы света не видать,
Могли терпеть мы и страдать?
Был твой предшественник – дурак.
Мы жили трудно, кое-как.
Но день всего один прошёл,
А как нам стало хорошо!»

…Что ж, было так, и будет так,
Покуда существует мир:
Кто потерял свой пост – дурак!
А кто обрёл его – кумир!»

Я хочу, чтобы люди любили.
И не только себя, а других.
Чтоб навеки несчастья забыли.
Дефицит был на грубых и злых.
«Что там, кудри у вас или плешка?» —
Человек, любопытство уйми!
Пусть останется тщательной слежка
За планетами, не за людьми.

Я хочу, чтоб настала свобода,
Где не боязно слово сказать,
Чтобы нравилась людям работа
И хотелось творить и дерзать.
Я хочу, чтобы время настало
Пни и корни сжигать, корчевать,
Чтоб мерзавцы ушли с пьедестала,
Не уйдут – с пьедесталом взорвать!