Александр Бобошко - Избранное. Стихотворения, песни, поздравления

Мы на грани всеобщего срыва
И хотим, чтобы стихло «Ура!»,
Завершилась эпоха призывов,
Срочных дел наступила пора.
Чтоб скорее исчезли трибуны
И в Москве, и в таёжном краю,
На парадах и старец, и юный
Шли на равных в едином строю.

Чтоб легко, будто двери в подъезде,
У границ открывались замки,
Чтобы мог я в Австралию ездить
Так же просто, как в Ессентуки,
Гость ко мне бы летал с Окаямы*
Без хлопот, будто он из Перми.
Я хочу, чтоб сегодня себя мы,
Наконец, ощутили людьми.

Послушай, Бог, единый и в трёх лицах,
Я обращаюсь с просьбами к тебе.
Хочу стать бестелесным, чтоб пробиться,
Пройти сквозь стены зданья КГБ.
Там обо мне насобирали столько,
Что интерес во мне жутчайший есть.
Я жизни год отдать готов, чтоб только
Хотя бы раз досье своё прочесть.

Распорядись, Господь! Пройду я скрытно
По зданью, где стреляли по ночам.
Ты знаешь, Бог, мне очень любопытно, —
Кто на меня, когда и где «стучал».
Без обысков, без высылки и пыток
Его пугнули – он наклал в штаны,
А мне потом смотрел в глаза открыто
Без осознанья собственной вины.

Просить по пустякам мне не пристало.
Всевышний, мне совсем не всё равно
Узнать, кто ел со мной мой хлеб и сало,
На брудершафт моё хлестал вино.
Задав необходимые вопросы,
Благодарил за пищу и за кров,
А через час строчил свои доносы,
Как будто бы, он Сидоров, Петров.

Приятелей моих бумаг маранье,
Увы, сыграло роль в моей судьбе.
Я до сих пор пройти без содроганья
Не в силах мимо зданья КГБ.
Меня не повенчали с Колымою,
Не связан по рукам был и ногам,
Но ощущал дыханье за спиною,
И это чувство било по мозгам.

Так, всё-таки, когда и где, и кто же
Сумел меня подставить и продать? —
Не раз я размышлял. Послушай, Боже,
А может, мне про то не надо знать?
Вот сделаешь меня ты бестелесным,
Сквозь двери, стены, сейфы пролечу
И станет мне моё досье известным,
А вдруг я после жить не захочу?!

Когда бумаги вытащу полпуда,
Знакомый почерк там увижу вдруг,
Узнаю, что любовь моя – Иуда,
А чаще всех стучал мой лучший друг,
Как дальше жить тогда, кому поверить?
Прости, мой Бог, что с просьбой шёл к тебе.
Пускай навеки запертыми двери
Останутся в архивах КГБ!

Чёрный кот напролёт третьи сутки дежурит на крыше.
Чёрный кот (ночь придёт), – не моргая, на небо глядит.
А внизу по амбару гуляют весёлые мыши.
Очень рады тому, что у Васьки пропал аппетит.
Дядя Ваня кота своего ждёт напрасно на завтрак.
В блюдце скисло опять молоко, пропадёт колбаса.
Чёрный кот невесом (так положено), полон азарта.
Он готовит себя к путешествию на небеса.

Васька ранее жил, как котам полагается прочим,
Как и все: за мышами гонялся, ловил воробьёв,
Но однажды на крышу залез
чёрный кот чёрной ночью.
Чашу неба увидел наполненную до краёв
Разноцветными звёздами, жёлтой рогатой Луною
И разлитым небрежно таинственным Млечным Путём
– Васька прыгнул к Луне,
но, подхваченный силой земною,
На четыре опоры во двор приземлился потом.

Он секунду летел или две. Это, впрочем, не важно.
Только птицей себя он почувствовал, а не котом.
Понял он – надо пробовать! Небо сдаётся отважным.
Надо лишь захотеть то, чего не имеет никто.
Чёрный кот хочет быть только там,
где ни разу он не был.
Он готов голодать, обретая положенный вес.
Чёрный кот (не мешайте ему!) улетает на небо.
Чёрный кот ещё верит в присутствие тайн и чудес.

А когда-нибудь пытались вы погладить
Уличного взрослого кота?
Даже при весьма высокой плате
Он не согласится никогда.

Вспомнит, как мальчишки подзывали:
«На – сардельку, – увеличь свой рост!»
Никакой сардельки не давали.
Что есть силы дёргали за хвост.

Как с тех пор в людскую верить ласку?
Взрослый кот имеет зоркий глаз.
Никогда не ходит без опаски —
И имеет рядом тёмный лаз.

…Привелось погладить мне котёнка.
Он ещё доверчив был и глуп.
Он, подставив мягкую шерстёнку,
Улыбнулся краешками губ.

Он, клянусь, так нежно улыбнулся,
Не бежал он в страхе от меня, —
Стало за него тревожно, грустно,
Ведь не все такие, как вот я.

И хотелось испугать его мне,
Чтобы к людям больше он не шёл.
Чтобы крепко-накрепко запомнил,
Рановато к ним идти ещё.

Дураков, садистов нынче – пропасть.
Ты не забывай, котёнок, бди!
А исчезнут глупость и жестокость —
Вот тогда лишь к людям подходи.

Я – чудовище Несси.
Я живу под водой,
И не сблизиться вместе
Мне с людскою ордой.
Пусть я зверь с виду гадкий
И плавник на спине,
Но людские повадки
Не по мне, не по мне.

Я отчаян был смолоду.
На поверхность всплывал
И высовывал голову,
Нос повсюду совал.

На людей я в обиде.
Люди могут предать.
Я ведь многое видел,
Опыт мог передать.
Плыл я к людям, но понял,
Что до глупости смел.
Только голову поднял —
Тут же взят на прицел.

И не видел я смолоду,
Где друзья, где враги,
И стреляли мне в голову,
Чтобы выбить мозги.

Смотрят люди в бинокли
И вздыхают: «Пострел…
Нет рептилий. Подохли.
Как же он уцелел?
Почему вслед за всеми
Не замолк, не затих?
В наше сложное время
Быть не может таких!

Вероятно, он с голоду
На поверхность всплывал
И высовывал голову,
Нос повсюду совал».

Жизнь сегодня другая.
Я в цене,
говорят.
Да, уже не стреляют,
Но и с мушки
не снят.
Всё сегодня
иначе.
Обещают призы,
Если череп не прячешь…
Запоздалый
призыв!

Не заставишь и золотом
На поверхность всплывать,
И высовывать голову,
И повсюду встревать.

На песочке мокром, сером
(Заалел едва восток)
Лилипуты Гулливера
Вяжут вдоль и поперёк:
«Будешь место своё знать!»
Бьют ногами без стесненья.
Ах, какое наслажденье
Великана попинать!