Array Антология - Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972
- Название:Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2019
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4448-1322-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Array Антология - Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 краткое содержание
Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Впрочем, несмотря на расширившиеся границы жанра, сведения о сомнительных контактах путешественников содержатся и здесь: «Во Флоренции профессор Д. Благой был приглашен преподавательницей русской литературы флорентийского университета Марией Лупорини к студентам-славистам педагогического факультета. В этой встрече участвовали также Н. Атаров и А. Богуславский» [559].
42
Вероятно, небезынтересным мог бы быть и обзор последующих поездок, продолжавшихся во второй половине 1960‐х и начале 1970‐х годов, но здесь в дело вмешиваются обстоятельства непреодолимой силы: в архиве Союза писателей этих документов нет либо они подшиты так, что выявлению не поддаются [560]. Попавшие в печать отчеты этого времени сводятся или к подробнейшему, буквально пошаговому описанию поездки на остров Святого Лазаря [561]или к краткому травелогу, исполненному тревоги за стойкость венецианских фундаментов:
Старинные здания красивы, но давно уже перестали подходить для нормальной жизни. Шестнадцать тысяч квартир, расположенных на первых этажах, постоянно заливает вода. Дома эти, как правило, лишены системы отопления, санузлов. Венеция принадлежит к тем немногим городам Италии, где смертность превышает рождаемость. «Не менее безотлагательная проблема для Венеции, чем борьба с наводнениями и загрязнением, – пишет „Стампа“, – это выжить как населенному центру».
Вместе с сохранением памятников и ценностей искусства должны решаться и проблемы создания нормальных условий жизни для трудящихся Венеции [562].
Таким образом получается, что следующим заметным венецианским гостем был Бродский, – и здесь неожиданно гондола нашего повествования вплывает в ярко освещенную историческим солнцем область.
Стихотворения
Николай Агнивцев
Венецианские кружева
В самой подлинной Венеции,
Под балконом у Лукреции,
В позе дьявольски-картинной,
Этак – боком, с мандолиной
Целый час себе стою
И – пою, пою, пою:
– «Под балконом, о, синьора,
Врос я в землю, словно куст!
Жду я огненного взора
И таких же самых уст!..
И палаццо, и каналы,
И фискалы, и кинжалы
Задремали до зари!..
И на бархат ночи южной —
Нитью трепетно-жемчужной —
Опустились фонари!
Посмотрите, посмотрите,
Как обвились эти нити —
Сладострастным ожерельем —
Вкруг каналов и дворцов!
Посмотрите
Как дворцы те
Ночь пьянит любовным зельем —
Пряной сказкой грешных снов!
Эта сказка пьяной Дремы
Разлита, волной истомы,
И – на звездном небосклоне,
И – на кручах мощных гор.
И – на крошечных букашках!»…
………………………….
Но… тут на балконе
Показался какой-то синьор
В сиреневых подтяжках!..
…Прошла минута —
E tutto caputto!..
Для тех, кто это не поймут,
Вот перевод:
– И тут – капут!
Всеволод Азаров
Венеция
Над черным, как деготь, каналом
Мерцают гирлянды огней.
Гондолы прижали к причалам
Поникшие крылья коней.
Спят портики, спят парапеты,
Стихает людская молва,
И город, туманом одетый,
Похож на уснувшего льва.
От старости выпали зубы,
Оборвана с временем нить.
Не грянут архангелов трубы
Его мертвецов разбудить.
Сиянием льнет к небосводу
Размытый узор позолот.
Дворцы погружаются в воду,
В них больше никто не живет.
Венеции странное чудо,
Быть может, скрывается в том,
Что в мире извечно, повсюду
Витает сказанье о нем.
Не Китеж и не Атлантида,
Ведь нам и сегодня дано
Земными глазами увидеть
Ее не ушедшей на дно.
Жемчужина черного цвета,
Ты створки едва приоткрой —
И тусклая радуга эта
Останется вечно с тобой.
Пока не утро
Нам помахал рукою гондольер,
Уже не молодой и смуглолицый.
Вот лестница Гигантов, сумрак сер,
Где, кажется, всегда вода струится.
Отсюда Марко Поло вел суда,
Там, где сегодня, ночью или ранью,
Под черными мостами спит вода,
Оправленная тонкой филигранью.
Все отгорело – дожи, львы и Марк,
Ушло в багрово-черный холст картины,
И прямо без помарок, без причины
Каналов темнота штрихует мрак.
Но здесь еще живет огромный зал,
Без потолка, у славной базилики,
Где остается прошлое великим,
Где праздничный кружится карнавал.
Жаль только, что он создан для зевак,
Ты хочешь превратиться в каплю света,
Что ж, уличный, безвестный Тинторетто
Мгновенно наведет невечный лак.
Час музыкантам спать, статистам спать,
Художники свои уносят кисти,
Тогда-то естество глубоких истин
В том зале возрождается опять.
Достойное искусство мастеров,
Творцов, что возводили эти стены,
К лазури прибавляя блеск сиены
Для ярких мозаичных куполов.
Уже перед рассветом тает мрак.
Гиганты вновь взбираются на башню.
Соединив грядущее с вчерашним,
Часы бьют: «Так! Да будет только так!»
Над городом куранты нараспев
Пробили, пробудилась площадь Марка,
И вновь под голубой небесной аркой
Два золотых крыла расправил лев.
Нет дожей, не осталось их врагов,
Убийца и святой почили в бозе,
Лишь не боится времени коррозий
Великое искусство мастеров!
Лидия Алексеева
На Адриатике
На молу и ветрено, и ярко,
Пеной стынет моря влажный пыл.
В давний день здесь лев святого Марка
Омочил концы державных крыл.
С той поры плывут волнами годы,
Трепет волн всё так же чист и синь,
Так же о дарах святой свободы
Возвещает стройная латынь.
Этот звон – и этот камень серый…
Если ж взгляд на Локрум подниму —
Вижу в дымке царственной галеры
Плавно уходящую корму.
Маргарита Алигер
Гондольеры
Ах, гондольеры на Пьяцетте!
Они как птицы на рассвете,
как голуби или скворцы.
Они на все лады щебечут, —
орел иль решка, чет иль нечет?
А утро размывает дали,
и отражаются в канале
венецианские дворцы.
Ах, гондольеры на Пьяцетте!
Они как птицы на рассвете,
как ласточки или дрозды,
на солнцепеке у воды,
трещат себе на все лады.
О чем?
Не стоит ждать ответа.
Проходит мимо вапаретто .
И это вам не оперетта,
а просто догорает лето,
как трубка или сигарета,
и затянуть его нельзя.
А вапаретто – род трамвая,
проходит, волны поднимая,
осадкой цоколям грозя.
Все выше солнце. Будет жарко.
Все многолюдней у Сан-Марко.
И музыка и жизнь – ключом.
И гондольеры на Пьяцетте
шумят и возятся, как дети,
галдят, как птицы на рассвете.
О чем?
А птицы-то о чем?
Интервал:
Закладка:
