Анатолий Объедков - Стремнина (сборник)

Там, за холмами, ойропаты…
Куда душой своей проник?
Они потребуют расплаты,
Коль ярость львиц бушует в них.

Они в Истории мелькнули
С победным криком на конях
И скрылись в затаённом гуле,
В далеких сумрачных веках.

Что им теперь твои тревоги,
Восторженный, игривый пыл?
Они прошли свои дороги,
Их ветер странствий отлюбил.

Теперь остались их курганы,
И стали пылью города.
И жизнь другая на экране
Уходит в вечность навсегда.

Сверкают музы в Херсонесе…
Галопом девы на конях
Летят к своей агапевессе,
В бездонных пропадая днях.

Любить мужчин они готовы
Безумно каждую весну.
Им гул откликнется портовый,
Где ветер в парусах заснул.

Им всё подвластно в мире этом:
И конский храп, и ширь степей,
Ночные скачки до рассвета
И бешеный огонь страстей.

И весь порыв, земной и звёздный,
Как бы теперь вселился в них,
Где нет судьбы большой и грозной,
А есть любви счастливый миг.

Священный пояс Ипполиты
Сверкает в храме ярким днём
Алмазом, золотом. Разбиты
Спартанцы! Весть летит как гром,

Как молния, на колеснице,
Прими, богиня, эту весть.
Ты помогла им так сразиться,
Что в их победе чудо есть.

Ты, Телесилла, поэтесса,
Водила в битву свой отряд,
И пала дымная завеса
На Спарту без больших преград.

Притихла бурная Эллада,
Померк непобедимый пыл,
Он, с гор срываясь, в пропасть падал,
Где раньше беркутом парил.

Притаился месяц в тучах,
Далеко ещё Рязань,
Но меня в пути не мучит
Степь и волчья глухомань.

Дух великого монгола
Высекает звон копыт, —
От гортанного глагола
До стрелы, что в цель летит.

Но давно орда промчалась
В смутном зареве времён.
Вспоминается сначала
Край, что не был покорён.

Живы пыльные страницы
Летописных древних книг,
Где лучинный свет струится
И церковный виден лик.

Нет, ничто нас не разбило,
Не о том кругом кричат, —
Время в трубы протрубило,
Разбудило звон меча…

Цветущий вереск спит на диких скалах,
Где буря в снежной бурке проскакала.

За млечной и туманною прохладой
Мне слышен шум гортанный водопадов.

В ущелье беркут прокричит, и эхо
Летит в пещеру, разрастаясь смехом, —

Как будто голос явлен великанов,
Впитавший гул клокочущих вулканов.

Возле башни, при долине,
Небосвод прозрачно-синий,
Лишь платан шумит листвою
Вместе с галькою морскою,
И приносит свежий ветер
Гул распахнутых столетий,
Что явились в ярком зное,
Как однажды грекам Троя…

Ночь идёт по земле
лёгкой поступью странницы
И в степи далеко
лунный свет разливается.
Пролетает простор
под лихими копытами
И всплывают в душе
все мечты позабытые.
Вспоминается снег
с бубенцами поддужными
И с улыбкой твоей,
и с объятьями дружными…
Было весело знать,
что простор не кончается
И под яркой звездой
только всё начинается.

С нежной страстью померкшего дня
Твои руки обвили меня.
Они первого снега белей,
Что кружит над безмолвьем полей,
Над бурьяном, над колким жнивьём,
Над скрипящим вдали журавлём
И, теряясь средь хрупких берез,
Он с тобою волнует всерьёз.

Там речка Перетна течёт
И Поцелуев мост горчит,
И время открывает счёт
Тем дням, где музыка звучит.

Ель на туманном берегу
Стоит невестой много лет.
Твою я нежность берегу,
Которой был всегда согрет.

Меня манил твой милый край
Болотным криком кулика,
Ночною мглой, когда сарай
Скрипел и плавилась тоска.

А лес угрюмо вдалеке
Молчал, величие храня.
И отражалась ты в реке,
И не скрывалась от меня.

Теперь парахинскую грусть
Несёт журчащая вода,
Её я помню наизусть…
В ней наши кружатся года.

Он, низвергаясь с высоты,
Софии видит купола
И слышит вещие персты
Садко. Белеющая мгла
Кропит любимую его
И приглушает его песнь.

Я, напрягаясь сердцем весь,
Не понимаю ничего,
Хочу лишь только одного —
Тебя увидеть нынче здесь,
Чтоб удивился сам Садко
Твоей походке. И глазам, —
Как бы Софийским образам.
Но ты безмерно далеко.
Лишь только светлая струя
На миг приблизит образ твой,
Обдаст его живой водой, —
И встрепенётся кровь моя.

Я твои лобзал бы груди…
Бархатистый цвет загара
Чувства трепетные будит,
Дарит крылья мне Икара.

Пахнет галькой, тамариском,
Смятым крабовым скелетом.
От меня совсем ты близко,
Веешь негой жарким летом.

Чуть знакомы мы с тобою,
Но двоих сближает море.
Слышим грохот, шум прибоя
В задушевном разговоре.

Позовёт нас жизнь другая,
Белым облачком поманит,
Всеми красками играя,
И невольно сердце ранит.

Всё тогда в нём отзовётся:
Глубина и зыбь морская,
Вечереющее солнце,
Что тебя лучом ласкает.

Обниму тебя за плечи,
Поцелую в щёчки нежно.
Уплывём с тобой далече
Вслед за пеной белоснежной.

– Пойдём купаться! – ты кричишь в окно.
Над Крымом вечер ласков, чуть прохладен,
Возможно, что я ждал его давно
И он вдвойне с тобою мне приятен.

Ты с Волги, ты напевно говоришь,
Что море шепчет голосом вселенной.
Как отказать? Ты мне в глаза глядишь,
Мерцает в них твой огонёк нетленный.

Я поддаюсь, и мы с тобой идём
Вниз по долине, где темнеют горы.
Мы обнялись, нам хорошо вдвоём