Саша Вебер - Литературный оверлок. Выпуск №2/2019

Подготовил место. Выбрал деревья для сруба. Пометил, чтоб не потерять. Упорно работал. Заложил венец будущего дома.

Стер руки в кровь, но от цели решил не отступать. Дом потихоньку рос вверх. Во время отдыха размышлял над тем, как буду затаскивать бревна на самый верх. В одиночку это казалось неосуществимо. Вдохновлял себя опытом древних египтян.

Световой день сократился. У дома уже были настоящие стены. Раны на руках зарубцевались. Покупная еда давно закончилась. Скоро надо будет делать вылазку: спички, бумага, теплые вещи…

Укладывая последний ряд, упал. Следом упало бревно. Ровно посередине бедра. Внутри тонко хрустнуло, кость вышла наружу. Нога оказалась зажата брусом. Кричал, звал на помощь, да какой там…

Весь сыр-бор начался с небольшой статьи в сети, в которой рассказывалось о некоем Иванове А. И., объявившем об отказе от традиционных отношений с женщинами. Заметками о таких персонажах всегда пестрели новостные ленты, но в данном случае это было что-то действительно новенькое. Мужчина заявлял, что идеальными спутниками жизни, по его мнению, являются не люди, не какие-нибудь животные или предметы (чем в наше время уже никого не удивишь), а представители флоры. А в его случае – цветок.

Сам Иванов был профессии далеко не романтической, а именно учителем физики. Пожалуй, этот факт и стал ключевым в популяризации его персоны. Мало ли каких фортелей не выкидывают приверженцы творческих ремесел и, бесящиеся с жиру, предприниматели. Их выходки, совершающиеся зачастую исключительно для поднятия собственной известности, давно стали для всех чем-то само собой разумеющимся. Другое дело Иванов – мужчина средних лет, проживающий на периферии в захолустном городишке с труднопроизносимым названием. Вышедший из среднестатистической и благополучной семьи, мало того, сам бывший в браке, да ещё и имеющий влияние на неокрепшие умы своих подопечных. Фактурный персонаж, нечего сказать. Неудивительно, что журналисты с жадностью вцепились в его персону, и он вмиг стал известен не только в своем городе.

Его заявления относительно взаимоотношений строились на простом фундаменте под стать его профессии. «Любое существо, имеющее ноги, – говорил он в интервью. – Рано или поздно уйдет. Поэтому не стоит доверять ни людям, ни собакам, ни птицам, ни гадам. Каждый стремится к своему собственному эгоистичному счастью на своих собственных конечностях. И лишь создания, прочно пускающие корни, способны хоть на какую-то преданность». Каково, а? Как приверженец точной науки, Иванов основательно строил свое доказательство, учитывал все мелочи и нюансы. Его продолжительные рассказы беспощадно сокращались журналистами, ибо поговорить он умел и любил. Он запросто мог заполнить любой эфирный промежуток. Правда, не всегда имел такую возможность, но если уж дорывался, то использовал возможность максимально, на сто двадцать процентов.

Лавина его популярности базировалась на банальном приёме – негодовании окружающих. Как говорят рекламщики: не бывает черного пиара. Чем хуже, тем лучше. В родном городе против Иванова тут же поднялись защитники традиций и устоев. Обвинения против него сыпались градом. Беспокойные родители пикетировали школу, в которой Иванов преподавал, соседи по подъезду использовали любую возможность, чтобы насолить нерадивому жильцу. И если бы не пристальное внимание СМИ, наверняка, дошло бы до рукоприкладства или чего похуже. Все выпады в свой адрес Иванов переносил с мужеством и достоинством. Парировал, если была такая возможность. На фоне беснующейся вокруг толпы, он выглядел современным доном Кихотом, благородным рыцарем спасающим честь своей дамы. И неважно, что в роли дамы выступала альстромерия. И вот об этом стоит рассказать чуть подробнее.

После первых публикаций в сети, ещё до телевизионной огласки, нашлись пользователи из родного городишки Иванова, которые его высказывания перенаправили на локальные форумы, с прикрепленными фотографиями главного героя и соответствующими комментариями. Поборники морали тут же отреагировали, хотя у большинства из них не было даже навыков общения в интернете. Новость распространялась мгновенно, и в самом скором времени недовольство, как говорится, выплеснулось на улицы. Против жителей города, стоявших напротив школы с плакатами, начинающимися со слов «Долой» и «Прочь», незамедлительно появились члены ЛГБТ движения. Тоже с плакатами, только уже в защиту Иванова. Откуда они взялись в таком небольшом городке, да еще в таком количестве, сказать трудно. Скорее всего, этот десант прибыл из близлежащих мегаполисов, дабы в очередной раз засветиться и побороться за права. Естественно, что перепалки между воинствующими лагерями только накаляли и без того недружественную атмосферу в школе. Завуч и директор открыто просили Иванова убрать с улицы толпу, но что он мог сделать. Любой его выход наружу мгновенно сопровождался воплями с обеих сторон, и призвать к разуму в этом шуме было нереально. Вскоре появились журналисты, пытавшиеся взять интервью у всех и вся, от мала до велика. Директору школы позвонили из РОНО с настоятельными рекомендациями немедленно решить проблему. И только дети с удовольствием наблюдали за всем происходящим, и имели теперь почти легальную возможность прогуливать уроки. Стоило, проходя мимо пикетов, сказать что-нибудь вслух на подобающую тему, как ребенка утягивали в тот или иной лагерь, стараясь защитить от соперников. Митинги грозили перейти в беспорядки. По приказу администрации города на место прибыл участковый с нарядом милиции и быстро всех разогнал.

На следующий день после позорного разгона митингующие предприняли попытку собраться вновь для продолжения выяснения отношений, но проблема была тут же решена проверенным способом. С тех пор у здания школы дежурила машина служителей порядка. Разочарованию школьников не было предела.

В интервью, последовавшем после инцидента, Иванов призывал всех к разуму, как противников, так и сторонников. Он заявил, что не имеет никакого отношения к ЛГБТ и впредь просит их не оказывать ему подобной поддержки. «Мы все должны подумать о детях, в первую очередь» – ляпнул Иванов на свою беду. Впоследствии эту фразу, вырванную из контекста, затерли до дыр, припоминая ее в подходящих и не совсем случаях.

Как бы ни хотелось Иванову устранить огласку и снизить внимание к своей персоне, журналистский процесс раздувания скандалов был запущен. В скором времени на сцену вышла его бывшая жена. Проживала она в том же городе, на соседней улице, и поначалу не придавала значения выходкам бывшего супруга. «Он, знаете, всегда был горазд» – туманно, но весьма характерно высказалась она в одном из своих первых интервью. На всеобщее обозрение были вынесены подробности совместного проживания четы Ивановых в годы их союза, в которых он естественно представал не в лучшем свете.