Владимир Силкин - Кланяюсь в пояс дороге

Берёзы до неба, кричи, не кричи,
Тебя никогда не услышат.
И спят в своих гнёздах беспечно
грачи,
Хоть в гнёздах отсутствуют крыши.

Кого им бояться? На вёрсты вокруг
Дожди размесили дорогу.
Лишь птицы пролётные дарят свой
пух,
Последнее, что они могут.
Из перьев чужих не построить свой
дом,
Чтоб стал всех надёжней и выше.
И с ужасом смотрят на гнёзда тайком
Дома, где отсутствуют крыши.

Но, кто это едет в телеге сюда,
Где нет человечьего следа?
Да люди же это спешат, господа!
Да люди же добрые едут.

Мы снова в небо поднялись,
Когда позволила погода.
Убили рысь, убили рысь,
Которой от роду полгода.

Но сам убивший ликовал -
Вот будет клык ему на шею!
Он клык тот позже одевал,
Как и на службу, портупею.

Нас вертолёт тащил домой,
И нам уже земли хотелось,
Перед грядущею зимой
Не сочинялось, и не пелось.

Мы на прощанье обнялись,
Пошли, друг друга обгоняя…
Убили рысь, убили рысь,
А для чего, убей, не знаю.

Всей длины-то Лапоток-
С ноготок.
Никакой ему не нужен
Мосток.
Говорят порой про речку мою,
По колено, мол, она воробью,
Перейдёшь и не замочишь ступни.
Ты ей только о себе намекни.
Мол, уехал ты отсюда давно.
А как было, ей не всё ли равно.
Всех приветит, кто придёт, Лапоток,
Даст воды своей студёной глоток.
Без вопросов даст себя перейти,
Если только ты не сбился с пути.
Вот такой он, мой родной Лапоток,
А всего-то просто тихий приток.
А всего-то только прочих родней,
А всего-то лишь водою бедней.
Но искони на Руси беднота
Добродушна, горделива, чиста.

Не всё тебе мечтать о славе,
Цветы охапками нести.
Ты подобрался к переправе
По сути главного пути.

А что такое эта слава?
Как ты воспел свою страну?
Вот дунет ветер, переправа
Качнётся и пойдёт ко дну.

И что тогда, какая строчка
Увековечит твой портрет?
Ждёт переправа, и отсрочка
Пока хранит тебя от бед.

Не подставляй лица гордыне,
Не верь во всякую хвалу,
Трудись, как проклятый, отныне,
Пришитый строчками к столу.

Никого на свете не виню
И в прошедшем не ищу изъяна,
Радуюсь, когда навстречу дню
Лебедь выплывает из тумана-

Грудью раздвигая камыши,
Отряхаясь медленно от стужи…
Он-то знает точно, без души
Никому на свете он не нужен.

Устремляясь с радостью на зов,
Шею грациозно выгибает.
Этот лебедь белый за любовь,
Не моргнув и глазом, погибает.

Но и птице очень важно знать,
Что любовь с уходом остаётся.
Можно счастью в душу наплевать,
Только никому не удаётся.

Что-то бурно празднуют вороны.
Что за праздник выдался у них?
Постою и выйду за ворота,
Не оставлю в этот час одних.

Пусть кричат и мне не одиноко,
Пусто в доме, не с кем помолчать.
Вот гляжу, пристроилась сорока
Вместе с ними что-то отмечать.

Хорошо, когда на белом свете
Кто-то дарит хоть какую весть,
И смешны, как маленькие дети,
Маленькие радости да есть.

Небо серое, капли с крыши,
Ветру лень говорить с листвой.
Вот и ястреб, всё выше-выше
Зависает над головой.

Зависает над веткой птичка,
Над пахучим цветком оса.
Ох, и вредная же привычка,
Хоть над кем-нибудь зависать.

Осенних дней скупая благодать,
Ночные вздохи дремлющего сада.
И даже звёздам землю не видать,
А им вот-вот на землю падать надо.

Такая темь, грешно озоровать,
Искать плоды в глуши чужого сада…
Да кто же здесь решится воровать,
Когда в саду отсутствует ограда.

Бездонны чёрные квадраты.
В них дышат слава и хула.
Ты сам себе кричишь: «Куда ты?
Но мчишься вдаль из-за угла.

У этой дали взгляд особый,
Она не любит белый цвет.
Ей нужен самой чёрной пробы
Всё отражающий сюжет.

Лишь только так она доступна,
Хоть очень многим не мила.
Но бросить кисть свою преступно,
Она же столько лет ждала!

И отливают чёрной краской
Твои безумье и мечты.
И ты уже вбегаешь в сказку,
И понимаешь сказку ты.

Трясётся кисть в руке усталой,
Стекает на пол чёрный цвет.
И ты стоишь у пьедестала
И сил уйти отсюда нет.

Рискую впасть в немилость,
Позвав в своё жильё,
Ведь не она влюбилась,
А я в неё.

Глазею неустанно,
Шепчу чего-то в след,
Она же постоянно
Молчит в ответ.

Ноябрь сгоняет тучи,
Ждёт нежных слов зимы.
Никто нас не научит,
Лишь сами мы.

А сердце строго спросит,
Не будет век молчать,