Белла Фишелева - Вместе

Лесные просеки! И не топор ходил,
А солнце здесь лучами – для себя дороги:
И зной, и хвоя – запах храмовых стропил,
Дух земляники, и цветов, и трав премногих.

Я вспоминаю море – сосны и песок,
Бескрайнее пространство – вижу царство солнца,
И льются волны света, после их отток…
На юге – свет меж скал. И конь – ввысь мчащий горца!

Коль солнце чуть к воде – слепит, как сталь клинка.
А утренней заре дано свободно литься…
Но луч стрелой – пронзает воздух вмиг, наверняка!
И света вволю – к небу весь простор стремится.

Расщелины иль просеки – так свет сквозь тьму.
В неистовой борьбе несутся дни и ночи,
Порядок Времени отбросил кутерьму:
Свет вместе с тьмой! Союз противоборства прочен.

Сегодня дождь, и носит лёгкий ветер
Любимый запах свежести земли,
Весенним кажется он мне приветом
Тех дней далёких, что давно ушли.

Рассветный сумрак… И проснулось утро,
И серость пробудило суеты,
И мне, как призрак, видится лишь утлый
Плывущий чёлн, без цели и мечты.

Но дождь – живительный, и запах – терпкий
Весенней почвы… Словно детский сон!
И воскресаю, возрождённый смертный,
В заботы жизни властно погружён.

А ветер свежестью морской насыщен,
Садовых роз уж завязался цвет,
Нет зимней слабости, мы снова ищем
Не проблеска, а только полный свет.

Ещё февраль, и яркой нет лазури,
Снег – хлопьями, и пелена кругом.
И звуки в скучной белизне уснули,
Луч робкий солнца – чуть, едва, ничком…

А мы на лыжах в лес. Там сосны, ели,
Их лапы держат грузный, рыхлый снег.
Вдруг свет пучком! Он рвётся к цели —
Вверх, вниз? Извечна тайна – света бег:

Готова я схватить в объятья землю,
Снег растопить и волю дать весне?
А как хорош февраль! Я не приемлю

Размах весны, зимой уютно мне:
Мой дом в тепле, и мир вокруг – понятен,
А пыл весны нелеп, хоть и понятен!

Понятен? В феврале шумят метели,
И всё вверх дном и ходит ходуном!
С штормами в спорах! Не достигнув цели,
Забытые, бесславно мы уйдём!

С зимой расставаться не хочет февраль,
Но жаждет и алчет весны приближенья!
Он в вихрях конца, раскалённый, как сталь!
В противостоянье – его откровенье!

Кавказ. Альпийские луга. Предгорье.
От белых лилий чудный свет струит.
Цепь елей стережёт там гор подворье.
И виден дальше одинокий скит;

Он спрятался вдали средь сосен старых.
Но рядом – красота: цветов ковёр,
Не лилий тех, изнеженных и вялых,
В садах, а здесь, где вечность и орёл.

Парит он в небе. Мир обнять он жаждет?
Взгляд вниз вперил, над белизной застыл,
Быть может, видит красоту и страждет?
Нет, к цели хищник – всею мощью крыл!

Нынче майская ночь холодна и темна,
Нет ни звёзд, ни луны, тишина лишь царит,
И мне чудится: тёмная катит волна…
Май в дали неразгаданной тайну хранит?

Да! Изменчив наш май! Вновь он верен себе —
Рощи снова поют, вольно дышит листва,
Майский праздник прорвался, и ночь – в серебре!
Песнь о счастье сама подбирает слова.

А без майских ночей не поёт соловей,
Он смолкает, лишь день разгорится едва…
Но спешит к обновленью наш май всё смелей,
Время с нами, у нас – есть на радость права!

Казалась бесконечной ночь, бездонной:
Огонь с небес, и гром, как метроном,
Отсчитывал нам время жизни, сонный
Тревожа мрак в теченье вековом.

Ночной кошмар! И ожиданье утра
Так тягостно… Забыться бы, уснуть!
Настиг короткий сон, и помню смутно
Прощанье наше… Если бы взглянуть

На те мгновенья! Только пробужденье
Даст ясность образам – при свете дня!
И вспыхнет, может, вновь преображенье
Под властью очистительной огня!

А за грозой – рассвет такой невинный:
Льёт с неба бирюза воды морской,
Звон луговой и непрерывно – длинный
Шмелиный гул – над утренней землёй.

Безмерен, страшен океан, могуч!
Чернеют груды скал над ним стеной.
Неукротимый великан кипуч.
Исходит пеной, словно конь степной,

Когда он мчится, бурею гоним,
И слышит грохот, рокот – смерть кругом.
А после сон. И тишина над ним —
Спит океан, велик во сне своём.

Да, так изменчив он: бурлит иль тих,
Меняет цвет: то блещет бирюзой,
То мрачен, туч чернее грозовых,
Заря – одет кровавой пеленой.

В пучину он бросает моряков,
Мотает в гневе, губит корабли,
Ввергает в горе матерей, отцов!
Для нас красив, коль дома мы – вдали…

Он мировым размахом обуян:
Опасностью смертельной нам грозит…
Но, Космосу подвластный, океан
Строптив, всё ж нам пока благоволит.