Игорь Чубанов - Дневники Анны. Часть первая

обжаренных курочек во фритюре видя…
Уж лучше Анна разберётся сама с ним!
О Stasе и без Stasа мы с ней говорим
и стоя, как всегда, а иногда и сидя!

Тантра и телепатия Stasа как Зверя
сильнее всё же оказались моей власти —
пред вкусной сладостью тантрической «напасти»
не устояла Анна… в счастья дар не веря

настолько, что рыдаю, злюсь, даже психую —
супруг всему виною, повод мне дающий;
его достоинств: некурящий и непьющий —
воспринимать не стало сердце! Ни в какую…

«Делами» этими Stas даже не гордится,
хотя достоинств у него побольше мужа:
сравниться может с океаном дождя лужа?
Когда супруг в потоп всемирный превратится?

Меня, конечно, сей потопик не утопит —
не для того судьба вручила мне Тантриста
вместо «любимого» супруга-карьериста,
который жизнь мою уж точно не сиропит,

не говоря уж о купаниях в шампанском:
где уж тут в ванне… хоть бы в тазике иль в шайке!
Мужа мечты – о джипе только, не о байке,
пусть даже и об импортно-американском!

«Если бы не было грустно, смешно бы было» —
слова великого поэта здесь некстати?
Постель супругов – теперь только две кровати
в комнатах разных? Причём, всё настоль остыло —

к сексу особенно нет больше вожделенья,
а ведь лишь в этом право баб в жизни семейной, —
что костью стала ценность мякоти филейной,
тоскою вечности убив радость мгновенья…

Без Stasа Анне – первый Шаг! – никак не сделать:
при одной мысли: «Встретиться?» —
в ступор впадаю;
в коленках дрожью, в пятках сердцем обмираю!
Вот и живу с супругом-мужем… Что поделать?

Такой мой Stasiк интересный иногда —
вынь да положь ему всё то, что есть у Анны:
«Ты в зеркало сначала глянь! Вид там не странный?
Ах, ну, конечно… видите ль, не навсегда!

А я теперь облик представить не могу
твой, человеческо-людской, с мужским лицом!»
Ей-богу, был бы Зверь обычным подлецом,
так бы и выпрямила Stasом кочергу!

Но стоит Stasу в зеркало всерьёз вглядеться…
я бабьим страхом начинаю холодеть —
до ужаса смертного (проще умереть!)
и никуда от взгляда этого ни деться,

ни спрятаться, ни скрыться – хоть глаза зажмурь!
Только всё бесполезно: тут я не «рулю»
(пропасть к себе бездной влечёт…), Анной молю:
«Stas, выключай скорей тантрическую «дурь»,

иначе я не знаю, что будет со мной,
если не перестанешь так в глаза смотреть:
будто в сталь превращается мягкая медь
и чья-то смерть к себе зовёт, взмахнув косой…»

Теперь понятно, почему я не решаюсь
со Stasом встретиться, в зрачки смотря любовно?
Этот Зверюга – ангел впрямь и демон словно!
Вот потому на Stasа стервой и бросаюсь…

А что касается того, что интересен
мой Stasiк иногда, как вскользь упоминала…
так я его как-то у офиса встречала
(кстати, по Письмам этот факт уже известен),

только не помню – какой осенью случилась
та наша встреча: тротуар… ограда… дом,
в котором мы всем офисом как бы живём?
Я так обрадовалась, что даже скривилась,

наперерез Stasiку путь переходя
к офису, – от парковки – через тротуар;
если б не мой солнечного лета загар,
я шла бы бледная как смерть… и в белом вся!

А так… лицо сделав примерно «кирпичом»,
я не спеша пред ошарашенным Зверюгой
прошла к себе – хоть дождь сменился б вьюгой —
Stas не заметил бы! Но Анна тут причём?

Павой проплыв мимо какого-то там Зверя,
я грациозно за ограду завернула;
ну, было дело… глазками Анна стрельнула,
возможно – стрельнула: невелика потеря

для ударения во всём языке русском;
тут прелесть вся – в сладости ощущенья;
вернее, Волкодлаку – за Тантру! – отмщенье,
пусть и готовился мой Stasiк к «перегрузкам»…

Так не увидел же никто Анны «прокола»;
да и людей поблизости не оказалось!
«Вдруг не заметит Stas?» —
мне так тогда казалось…
Короче, всё: зыркнула Анна для прикола!

А как тут женщине иль бабе удержаться?
Чай, на затылке иль пониже «окон» нет,
чтоб я, прощаясь, плакала Stasу во след…
Ну не со Зверем же должна была остаться?

Анну «ресепшен» – с нетерпеньем! – ожидал:
и так я замедляла время, как могла…
Если бы Stas окликнул – сердцем умерла
или напротив: Зверь нарвался б на скандал!

Совсем запамятовала… Анна одета
была в короткую – по пояс, – куртку бабью:
«топик» же не напялишь в дождь, с осени хлябью?
Октябрь всё-таки не середина лета…

Но главное – легинсы или джинсы, бабы:
с такою вещью гардероба все мы дружим,
а с сочетаньями вообще живём-не тужим,
мужчин – походкой! – превращая в «баобабы»,

настоль деревенеют мужской взор и взгляд,
когда мужчины в спинку нам, почти… глядят:
наши округлости их, знаем, так пьянят,
что будто мы не слышим, как о нас галдят!

И кто бы смог замужней бабе запретить
джинсовой тканью перед Stasом похвалиться,
округлостями в Волкодлака зрачки влиться,
пока я буду по ступеням восходить

к олимпу славы женской иль к триумфу даже,
если от Аннушки Stas взгляд не отрывает?
Шансик такой лишь один раз в жизни бывает!
Момент упустишь – выглядеть придётся гаже…

Приличья рамки я, конечно, соблюла:
сам муж предосудительности не найдёт;
Stasiк торчал столбом, как суслик-идиот…
пока я, дверью хлопнув, внутрь не зашла!

Кстати, из тамбура в фойе я перейдя,
уставилась на Stasа «невидимкой» как бы…
Ну как не дать тут барабан иль флаг хотя бы
Stasiку, всей колонны впереди идя

празднично-майской,
как тогда, при «коммунизме»?
Настолько Хищник мой в восторге пребывал,
что вся охрана стала рваться на скандал,
рядом со мной вскипая в «энтузиазизме»:

спиной иль грудью защитить, прикрыв от взгляда,
порочащего Stasом собственность почти…