Игорь Чубанов - ПОРТРЕТЫ… для Анны – 2. Сборник второй

и нежностью —в ответ! – улыбки отзываясь,
взмахом ресниц на завтрак Хищника зовёт
девичье сердце, потеряв стучанью счёт,
и Валентине только в этом признаваясь!

– Вы мне признались, что я в сон ваш приходил…
В нём Имя Света Солнца Зверю улыбнулось?
Вот от чего Хищника сердце встрепенулось,
когда старался он заснуть изо всех сил!

– Надеюсь, Волкодлак Светлану не обидел
ничем-никак, лишь приковав к женскому взгляду
зрачки-прицелы? Или к дамскому наряду
жаждали когти льнуть? Мадам, я не предвидел!

Женской души светлица… и просторность храма,
в коем свершаются крещенье и венчанье;
девичий сердца стук… и звонницы звучанье —
равны друг другу (обратил ли кто вниманье?),
когда становится жена – счастьем! – иль мама…

И имя женское мелодией звучит,
и свет исходит из церковного оконца!
Фигурка женская с Именем Света Солнца
со Зверя мненьем согласится… иль смолчит?

«Ну, что ж… идём чай пить!» —
коснулась мысль Зверя,
гибкостью стана Валентины увлекая
вслед за собой взор Волкодлака, обрекая
того на удивленье, слуху не поверя —

на что способны женщин сердце и душа:
взглядом затронув, мысленно «идём» сказать?
Чудо такое с завтраком не увязать,
пусть даже тропка шаг зовёт, к столу спеша…

Зима… аллея парка… в лучах солнца снег
снежинками искрится, вторя чувствам Зверя —
придёт иль нет на встречу? – веря иль не веря…
И длятся полчаса уже как целый век!

– Ой, Волкодлак… Нет, обернись! Там… не она?
Взгляд устремился в даль, скользя за удивленьем
сосен с берёзками, смотрящих с восхищеньем
на Имя Света Солнца! Счастью есть цена?

Приду домой, открою дверь, и вновь – одна;
согрею ужин, сяду… а напротив – он,
будто вживую! Одиночества закон?
Приоритет свободы женской как цена

за пустоту многоголосья в душе женской,
что помнит и его слова, и смех с улыбкой?
Его шаги… в квартирной тишине, гулкой и зыбкой,
так звучат болью,
словно фальшь в музыке венской!

Настежь распахнутое в мир людей окно,
с сидящей девушкой высокий подоконник…
Не ведомо мне, знает ли её поклонник
о тайне этих глаз… иль парню всё равно,

без разницы, что там, за её женским взглядом:
очарованье тела, скрытое нарядом…
грусть, затаённая в девичьем силуэте?
Кто за доверчивость такую не в ответе?

Окон распахнутостью утро в дом зовёт,
улыбкой Валентины в стёклах отражаясь…
Там, в глубине, вкусностью снеди наслаждаясь,
на столе пчёлка собралась уже в полёт,

чтобы жужжанием Хозяйке не мешать
ухаживать за Зверем, чаем угощая…
Кушанья Валентины, Гостя привечая,
усердно ароматами стали дышать!

Коснулась пальцев женских Зверя благодарность:
от Волкодлака – поцелуем! – для Светланы…
Душе, излечивающей Хищника раны —
особое почтение за лучезарность

Имени Света Солнца в сумрачные дни,
когда ни зги не видно в пелене страданий…
и вдруг средь беспросветности мук – луч желаний
Светланы, спасший Оборотня от метаний
пустынно-моисеевских… среди родни!

Осени лист, в танце с каплей устав,
на ладони улёгся
женщины той, у которой есть в Имени свет!
Дождь для зонта продолжает играть менуэт
из мокрых созвучий… Он, видимо, также увлёкся

и взглядом Светланы
из-под шляпки женской с вуалью,
и трепетом вздоха, волнующим ткань на груди —
как и Волкодлак: «Осень, ты с нами также броди
по парка аллеям: мы – с радостью,
а ты – с печалью…»

Душистый чая аромат – от Валентины,
чьи пальчики коснулись чашки, отдавая
её на блюдце Хищнику как дар от рая
женского, – тотчас принялся искать причины:

это когда… и как… и где… и почему
хозяйка Волкодлака-Гостя повстречала?
– Нет, пусть допьют… снова нальют и я сначала
задам вопрос вкусно-немой ей… иль ему!

В пальчиках женских, пишущих девичьи строки —
на адрес Зверя от Имени Света Солнца —
столько тепла и доброты, что вплоть до донца
и уголков души излить стремятся токи

сердечных струй с водоворотами желаний —
Хищника вознести на мира пьедестал!
Грёзам благодаря, знать, Волкодлак и стал
«поэтом женским »с ворохом стихов-признаний…

Осенью, днём дождя иль на рассвете лета,
когда купается окно в солнца лучах…
вечером зимним, с тёплым пледом, при свечах
или в весенний полдня час, когда согрета

прикосновением к подснежникам душа,
что в вазе расцвели от пальчиков Светланы —
трелью звонка перечеркнув моря и страны,
«Приехал он…» – в миг разрушая жизни планы,
шепнула трубка телефона, чуть дыша…

Взглядом скользну по лакомствам, что кружева
скатерти белоснежной разрешили быть
празднеством кулинарным… и не дав остыть
тающим запахам, от коих голова