Александр Адельфинский - Будде моих миров. Стихотворения

Я до слёз полюбил тебя, знаешь? И, может быть,
скоро,
Как покину и сгину, оставив притихшую
землю, —
Посмотри, это палые листья в полёте
кружатся,
Это я посетил тебя после нелепой
разлуки.

Я искал тебя долго с наивною жаждой
вернуться,
Я искал тебя долго по карте земной
и небесной,
Отказавшись от жизни, что ангелы мне
обещали,
Жизни новой, вдали от тебя, на далёкой
планете.

Ты глядишь сквозь меня, ты проходишь,
того и не зная, —
Это я, а не ветер, тебя овеваю
прохладой.
Это я, а не солнечный луч, по утрам
согреваю.
Это я, а не сон, отираю слезу твою
нежно.

Ты не плачь, не горюй, будет сон твой
прозрачен и тонок.
Позабыть – не предать, я хочу тебе только
благого.
Ты не верь в эти бредни, что я говорю тебе
ночью.
Это фазы луны, и усталость, и память,
не больше.

Знаешь, я полюбил тебя так, что, похоже,
останусь
На земле, где мы вместе когда-то бродили
живыми —
Я и ты. Это палые листья парят,
не касаясь,
Это капли дождя, а не слёзы,
небесные слёзы.

Пепел от снега почти неотличим этой весной.
Я иду аллеей, плывущей никуда.
Этот сон, листьев звон медью стен,
Я совершенно спокоен.
Новый день, светотень, полубред,
Но боли нет.
Я – король, я жду прилива
У моря, над ним звезда была.
Море выпьет всю обиду,
И не разлетится мир.
Море выпьет всю обиду,
И не разлетится
В гомоне галактик
Грешный и наивный мир.

Это как радиомаяки —
Тот, который рядом, и тот, который там.
В море падает дождь или снег,
И тени нет.
Снег ночной над гулким морем.
Ты вспомнишь, как в жизни до тебя
Ты вдыхал чужие звёзды —
И не повторится миг.
Ты ловил на небе звёзды.
В море отразились
Небеса ночные,
А тебе и что с того.

Поймаешь себя на мелодии,
В разных воплощеньях, что он напел тебе.
Что с того, что войдёшь или нет
Ты в новый снег.
Или кто-нибудь, такой похожий,
Но только уже совсем не ты,
Пеплом белым растворится:
Мелодия продлится,
И прилив начнётся,
Только не вернёшься ты.
И не разлетится
В гомоне галактик
Грешный и наивный мир.

Может быть, в этот миг
Эхо, оставив берег реки,
Летит над водой в тишине.

В пять утра, когда наша казарма спала,
Полоумный дневальный пошёл покурить в туалет.
Он увидел сквозь марево льда и стекла —
Почему-то светает, и вида привычного нет.
Он окно продышал и увидел тогда:
Территория части исчезла, и нету следа,
Только лёд метров двести, а дальше вода
Океана, а дальше восходит седая звезда.
Не Солнце, а звезда!
Звезда.

Спи, тебе во сне темно.
Спи, пускай в твоё окно
Светит солнце неземное,
Воду леденит оно.
Скоро всё приметишь сам,
Дашь названье небесам,
Только им не надо этого,
А это нужно только нам.

Дома – нет, океаны порожних миров
Ненамеренно нам выделяют чужие места.
Там чужие восходы, там роза ветров,
А она, как земная, печальна, свежа и чиста.
Вот казарма земных иль небесных солдат,
В неприкаянном сне незаметно уходит стройбат
В Альтаир.
И сияет планета, несущая нас
На воде в этот ранний, освеченный холодом, час.

Спи, тебе во сне темно.
Спи, пускай в твоё окно
Светит солнце неземное,
Воду леденит оно.
Спи, пока твой Бог не спит,
Ты летишь, и Он летит,
Отставая в небе дивном
От замедленных орбит.
На Земле проснётся мать,
Станет с неба сына ждать.
Не волнуйся, мы сегодня
Вышли Бога провожать.

Беспамятство спасительно и явно,
Как яблоко в немых метаньях света.
Оно роняет в воду, и стрекозы
Слетаются и крестят торопливо
Плывущего цикадным белым звоном,
Скользящего меж почвой и корнями,
Весенним ветром сорванного с кроны,
Забытого легко, и слава Богу.
Хоть мир манит, но небо побеждает
Пространной синевой и постоянством,
Там ветер, трепет крыл и птичий гомон,
Слепящая механика полёта.
И длится полдень. Знаешь, я смертельно
Устал от утомительной привычки
К усталости. Неволя ледяная
Иль миру не известная свобода
Прейдут, сольются, истончатся, канут,
Останется пейзаж, пребудет воздух.
А мне так жаль живых и уходящих
Тогда, сейчас, и завтра, и вовеки.
Мне жаль тебя, рисующего воду,
Дорогу по водам и путь на небо.

В мире бесконечно открытых пространств
И столь же закрытых душ
Я не ропщу, но печален.

Небо, где незримо ты отражён,
Рябит, и двоишься ты
Меж ним и землёй.

Было: мы читали с тобой слова
Забытых розовых звёзд,
Расположенных по-другому.

Помнишь? Шелестела иная листва,
Собиралась гроза, а зной
Сгущался в пыли дорог.

Помнишь? Задрожала земная твердь,
И над городом вдруг поднялись,
Заметались кругами птицы.

Воды. Волны пахли озоном, травой
И чернели день ото дня.
Берега становились меньше.

Камни. Поутру находили мы
Валуны из глубин морских,
Принесённые штормом к рассвету.

Вечер. Отступило море, штормя,
Собирали в корзины дети
Гадов морских на ветру.

Ночью. Тишина разбудила город.
Замолчали цикады, больше
Мы не слышали их никогда.

Помнишь? Разошлись облака, а там,
В синеве и сиянии дня,
Нависала планета чужая.

В мире бесконечно открытых пространств
И столь же закрытых душ
Замирали наши сердца.

Помнишь? Вот тогда-то поняли мы
Одиночество наше сполна,
Незаслуженность боли.

После наступила, как ночь, немота,
И привычная наша жизнь
Отчуждалась от нас.

Видишь? Мир спокоен, и льётся дождь,
Как тогда, но тогда он шёл
С вулканическим пеплом.

***
Тихо беседуют
Старый дом и тёмная ночь.
Тёмная ночь!

***
Это птицы меня разбудили
Сквозь приоткрытую дверь.
Какое студёное утро!

***
Неужели опять
Вполоборота лицо?
Предутренний сон…

***
Откуда оно,
Это видение моря
Белым осенним днём?

***
Тоска, – безмолвно промолвишь,
Забыв, как цвели деревья
Твоей отлетевшей весной.

***
Здесь, далеко от дома,
Навевает печаль
Сон о завтрашнем дне.