Вячеслав Евдокимов - Детство милое

Про безопасность нет и мысли,
Вон из неё нас всех отчисли,
Зато шум‒гам стоял, веселье,
Отрады в душах новоселье…

Учился я, учился в школе,
И вдруг не стал учиться боле
Я в ней, мне милой и начальной.
Но уходил я не печальный:

Переводился в школу рядом,
Сверлил её счастливым взглядом
И шёл в неё с большой охотой,
Ведь перешёл я в класс четвёртый,

Таких же в прежней вовсе нету.
Теперь душой влюблён был в эту,
Она была многоэтажна,
Из кирпича, стояла важно!

«22-ой» был номер этой,
Такой разилася приметой,
Как обучением раздельным,
Ну так сказать, своим, удельным

Мальчишек всех от всех девчонок,
Но шум от всех был в школе звонок!
На этажах они различных
Учились в классах, им привычных.

Вот здесь был принят в пионеры,
Казать отличные примеры
В ученье чтоб и в поведенье,
Ведь пионер – всем загляденье.

Но ум по возрасту ведь вложен,
Мотив поступков, значит, сложен.
За на уроках разговоры
В мой адрес сыпались укоры,

За шутки вмиг, без промедленья,
Я получал предупрежденья,
Ведь класс смешили эти шутки,
И гвалт стоял не две минутки…

И вот, подобная уколу,
Вдруг в дневнике «Явиться в школу…»
И появилась запись жирно,
Чтоб вёл себя спокойно, смирно.

Заволновалась чрезвычайно
Маманька, в школу тут же тайно
Вон от меня пришла и встала,
Чтоб не заметил, хоть и мало,

За дверью, слушать чтобы, классной.
К доске был вызов не напрасный
Меня, и было повеленье
Мне рассказать стихотворенье,

Как ходит грач с своей грачихой…
Я знал его и начал лихо,
А для наглядности вширь руки
Вон растопырил, гаркнул звуки,

Как крик грача, и вперевалку.
Не как сороки – те в скакалку! —
Пошёл преважно, мол, по грядке…
И тут взорвались все ребятки

Вдруг смехом сразу неуёмным!
И так во времени огромном…
Слова утихнуть – все напрасны,
В неподчинении ужасны…

«Ну вот, вы видите, сыночек
И рассмешил ещё разочек» —
Сказала классная кому‒то
В сердцах за дверью очень круто.

Об этом я узнал лишь дома,
И благоденствия истома
Слетела, будто штукатурка,
И вмиг покрылась краской шкурка…

«Ты что, быть хочешь без ученья?
Знай, без него одно мученье.
Ты погляди‒ка на меня‒то,
Я от труда почти горбата,

Ведь на работе я тяжёлой,
Нет, не привечена я школой,
А потому что без ученья
Осталась в жизни, в том мученье.

Я в школу шла, но чьи‒то ноги
Меня догнали в полдороги,
И руки взяли вмиг за ворот,
Что был по шву он чуть не вспорот,

И потащили вон обратно:
Тебе учиться, ах, приятно?
А кто сестёр и братьев кучу
На жизни высь затащит кручу?

С отцом мы заняты хозяйством,
Чтоб рады были все вы яствам.
Твоя, как старшей, знай, работа —
О братьях, сёстрах всё забота…

Так и неграмотной осталась,
А это в жизни лишь отсталость.
Вот и тружусь разнорабочей,
Удел мой – тяжести ворочай.

Ты так не будешь вскоре в школе.
И безобразничать доколе
Всё будешь? Кайся на меня‒то:
Читаю слово трудновато,

И то по букве, заморочка,
Ведь не училась и денёчка,
Хотя и было страсть охота.
Тебе учёба – лишь забота,

А без неё ты только вором
Лишь будешь в времени прескором,
Во всём никчемным человеком,
И оправдаться в том на неком…».

То ли сознательным стал мигом,
Иль побоялся быть под игом
Крутой маманькиной лупцовки,
Но дисциплинной стал поковки,

Не получал уж нареканий,
Как в век мой милый, вольный, ранний,
К тому же, был я пионером,
А значит, должен быть примером.

Другие, нет да нет, влипали
Вдруг в переделки и в опале
Вмиг становилися у классной,
И мерой строгой и опасной

Была изъятием портфелей,
Без оправданья нудных трелей
Пришли родители чтоб в школу,
Чтоб оказаться перемолу

Злу до мельчайших самых фракций,
Лишь после этих строгих акций
Портфели вновь вручались в руки.
Но чтобы минуть страшной муки,

Избечь родительской вон взбучки,
Из класса будет как в отлучке
Учитель классный, сильно строгий,
Портфелю вмиг «давали ноги»,

В окно швыряли жертве скорбной,.
И так сей метод был удобный,
Что не боялись уж изъятья,
Друг дружке в этом были братья.

Портфель поймавший, после вместе
Домой со всеми шёл и жести
Не знал родительской напасти
И оттого был в полном счастье.

…Вся территория разрыта
Вкруг МГУ была, и мы‒то
Ходили в школу и обратно
По глине вязкой, неприятно,

Когда в ней вязнешь по колено,
Ввек шли гуськом и непременно
Друг дружке мигом помогали,
Чтоб не был кто‒то вдруг в печали.

Коль сапоги застряли в глине,
Впадала жертва враз в унынье…
Её вытягивали скопом.
Шли вновь по чуть заметным тропам

С трудом, хоть еле, в дали, в дали…
А сапоги уж заменяли
На обувь школьную мы в школе,
И в ней носились там уж вволю!

Из школы шёл я как‒то… Марко
Вкруг было всё… Смотрю, овчарка
К трубе привязана огромной,
И так печально, в позе скромной,

Сидит и смотрит на округу…
Я вмиг к ней ринулся, как к другу,
Погладить чтоб, её уластя,
В моей то было это власти.

Я раз погладил… А другой же,
Видать, не стал ей мил, негожий.
Она в момент вцепилась в руку
Клыками страшными и муку

Вмиг создала мне, боль и вскрики!
Так потрясения велики,
Что я свалился вмиг в траншею,
Чуть не сломав при этом шею…

И то спасло от растерзанья.
На миг пропало и сознанье…
Придя в себя, вмиг первым делом,
А в этом деле был не смелым,

Я про уколы вспомнил сразу,
Что будут делать от заразы,
А по количеству их сорок,
А зад, конечно, был мне дорог,

Не указал врачам причину,
Не показал им всю картину
Грызни собакой. Но укольчик
Всё ж засадили, где был копчик,
Промыли, раны мазью смазав,
И надавали мне наказов,
Чтоб приходил опять три дня я,
Чтоб дать заразе нагоняя.

С тех пор собак всех сторонюся,
Чтоб избежать опять укуса.
…На стройке жуть организаций,
Её ведь много операций.