Вячеслав Евдокимов - Детство милое

Да помощь в этом кто и даст‒то?
Вот усвоенье и зубасто,
Ведь мамка школу не кончала:
Вернули вдруг с пути начала…

И подпись ставила коряво —
То ввек неграмотности право.
Решала: чисто коль в тетрадке,
С учёбой, значит, всё в порядке,

А всё там правильно иль нету,
Известно белому лишь свету,
Чем я и пользовался ловко.
Ай, да умна моя головка!

Но не был сроду второгодком,
И в старший класс вступал не кротким,
А потому на отдых летом
Я шёл с весёленьким куплетом!

Но дрыхли только ли в больнице,
Не раскрывая с сна глазницы, —
Так пеленал нас сон надёжно,
Будить что было безнадёжно,

Тряси, кантуй хоть по кровати?
Ах, как не хочется вставати…
Со мной так тоже было дома,
Ведь утром сна гнетёт истома…

Маманька часто уходила
Работать рано, дел мне мило,
Чуть растолкав, накажет много,
Чтоб я исполнил всё‒то строго.

Ну, я мычу, мол, всё понятно…
Она уйдёт, я – в сон обратно,
Проснусь, чешу себе затылок,
Всё вспомнить, к горюшку, не пылок…

Чтоб не попало на «орешки»,
Мечусь в ума великой спешке
То то припомнить, а то это:
Не ждать чтоб строгих глаз привета…

Вот так в одно и было лето,
Опять раненько‒рано где‒то:
Продуктов купишь в магазине
Таких, таких‒то, мол. Разиней

Не будь, возьми обратно сдачу,
Взбодря ума при этом клячу,
Ведь перешёл ты в класс уж новый,
В подсчётах должен быть бедовый.
«Да, да…» – поддакивал во сне я…
А встав, и вспомнить уж не смея,
Всего купить, что будет надо,
Решил, что будет мне награда,

Уж «соль» ‒то я запомнил твёрдо,
И в магазин пошёл с тем гордо.
Там удивилась продавщица
И так же многие с ней лица:

– Зачем так много соли, мальчик?
– В засолку, знать, идёт кабанчик…
– Грибов засолит, может, бочку…
– Мой сказ, и в том поставим точку,

Зимой посыпит на дорожки,
Вот и скользить не будут ножки. —
И каждый радостно смеётся,
Как будто в небе светит солнце!..

Невозмутимую «гнал» моську!
И соли полную авоську
Мне наложили да под мышки.
Ох, тяжело нести мальчишке…

И тёти в комнате галдели:
«Зачем так много, в самом деле?».
Пришла и охнула маманька:
«Не Славик ты, а дурень‒Ванька…»

Но посмеялася со всеми.
И долго‒долго к этой теме
Потом верталася округа:
«Ну, угораздило же друга!..».

Но все потом к нам шли в бараке,
Купить чтоб соль. В руках, как раки
В клешнях, несли к себе обратно…
Нам было с мамой то приятно,

И мы сияли, как детишки:
Ура! Исчезли все излишки.
Мою узнавши так сноровку,
Наказ даёт уж по диктовку.

Лишь после записи прочтенья
Купить давала повеленье.

Я исполнял всё быстро, честно,
Что было даже интересно,
На пруд бежал, уж на котором
В разноголосицу и хором

Азартно тешились ребята:
Была у них своя регата,
Плоты же были им, как яхты,
Не бухты всякие – барахты,

А все толкалися шестами,
Как будто мощными винтами,
И хоть плелися всё зигзагом,
Но были все под майкой‒флагом,

Неслись сильней, казалось, ветра,
Хотя в минуту два‒три метра
И проходили грузно‒тяжко…
Потом взбуянит как ватажка!

И… превращается в пиратов,
И наступает бой вдруг адов!
Кто на кого, понять, ох, сложно,
Таранят вмиг неосторожно!

Уж бултыхнулся кто‒то в воду,
Толчком «врага» вон сбитый сходу…
А кто‒то прыгает нахально
Уж на чужой плот, криминально

Захват его осуществляя,
И тьма пиратская – лихая! —
Хозяев сбрасывает в море…
Одним почёт, другим же горе,

Но все артачатся здесь редко,
Закон прописан всеми метко:
Умен кто в битве, храбр, как леший,
Тот победитель, тот сильнейший!

Но всех‒всех‒всех в «боях» убытки:
Мокры до самой малой нитки…
А пруд подвержен уж завалке,
Дня ото дня вид жалкий, жалкий…

А потому грязны ребята,
Ох, дома ждёт, ох, ждёт «зарплата»…
Сажают каждого в корыто
И мылят, трут… Ну, всё, отмыто!

Пора опять искать работу,
Вновь привнося другим заботу.

Ведь в нём умом всегда богаты:
Мы мастерили самокаты.
Там три доски: одна – подножка,
К ней вертикаль, отнюдь, не крошка,

Укреплена она подкосом,
И руль с подшипником – был носом,
Крепленье с «крошкою» шарнирно,
Свой вправо‒влево пыл настырно

Осуществлял он за руками,
Вперёд всё разными ногами,
Кто как захочет, устремляли,
Вон грохоча и с шумом в дали!

Но чтоб подшипник на подножке
Не тормозили как‒то ножки.
И каждый встречный‒поперечный,
Услыша шум наш, нам, конечно,

Вон уступал в момент дорогу,
Ворча, при этом, понемногу…
А откатавшись, самокаты,
Соображением богаты,

Мы уж совали под кровати,
Не утащили чтобы тати,
Да чтоб не видели мамаши,
А то прощай богатства наши…

Вмиг безлошадным будешь в горе,
И в плаче слёз прольёшь, аж море…
Но почему‒то с рук сходило,
А потому с того нам мило.

Была не хуже нам всех пенок
Игра с названьем «о пристенок»:
Ребром о стену бьёшь монетой
Рукою тою или этой,

Стараясь, чтоб отскок был дальше, —
И в этом все секреты наши.
Потом второй стучит монеткой,
Чтоб был отскок прицельный, меткий,

Попал чтоб в первую, хоть краем,
Чтоб, нетерпением сгораем,
Схватить, как выигрыш, её‒то,
А это каждому охота!

А коль второй был вдруг «мазила», —
А это ведь ему не мило —
То применяет уж старанье
Произвести быстрей касанье

Ладони пальцев двух аршином —
Меж указательным, большим он —
Ну, от своей монеты, ясно.
Коль дотянулся, то прекрасно.

Потом осталось ту своею
Ударить лихо так скорее,
Чтоб стороною та другою
Перевернулась, дорогою

Добычей бившему став сразу.
И вот уж радости нет сказу!
А коли пальцы дотянуться
Не смогут, выглядит он куце:

Его монетка – цель другому,
В удаче, может быть, лихому.
И повторится так по кругу,
Пока какому‒то вдруг другу

Не повезёт сполна, с лихвою,
И он монетки стороною
Не перебьёт их все обратной,
Всем скорбь внеся, ему ж приятно.