Самед Вургун - Вагиф

Что? Хан? В меня?

В тебя. Молчи пока,
Оденешься в атлас, в парчу, в шелка,
Теперь другой походкою ходи:
Павлиньей, — две служанки впереди,
Две — сзади… Как луна в ночной тиши,
Неторопливо шествуй, не спеши,
Зато на ложе, ночью, будь быстра,
Нетерпелива, что огонь костра!
Свой стан и шею крепко обвивай
Руками хана… и узнаешь рай!

Ах, ах! О чем старуха говорит!
Да правда ль это?

Пусть мой день сгорит,
Когда я лгу! Посмею ли болтать?
Подумай — хан! О, божья благодать!
Он разве человек? Он — пехлеван.
Для умиленья нам аллахом дан —
Чернокурчавоусый, как Рустам!..
Скажи, дитя, спасибо небесам!

Нет… нет! А грех? Коран и шариат?
Вагиф? Вагиф? Супружества обряд…

Ага, ага! Вот так оно и есть!
Откажешь хану — потеряешь честь.
Хан есть хозяин — люди суть рабы.
Его желание — рука судьбы.

Знай — хану возражать нельзя. Нельзя!
В ад скользкая тебя сведет стезя:
Сам Азраил, негодницу губя,
В аду замкнет за твой разврат тебя
И отошлет от райских врат тебя!
Согласна? Говори!

Согласна?

Да… Но…

Что? Вагиф?

Вагиф…

Его беда!
Ему не жить.

Вагифу?

Все равно:
Считай — он умер. Решено давно.

Но он не умер!

Умер твой поэт.
Ты — честная вдова. Вагифа нет.
Будь счастлива. Я передам ответ.

Будь счастлива!

Я знаю, это сон…
О, что я сделала? Что скажет он,
Вагиф, Вагиф? Он безопасен мне…
Я — ханша. Или это все во сне?

Нет, ты не спишь. И я не сплю. Я — здесь.
Все правда. Правда такова как есть.

Что это значит?

Подлая!

Уйди!

Пусть вестником, идущим впереди,
Позор тебе сопутствует везде.

Что приключилось? Кто из вас в беде?

Отец!

Ты плачешь? Иль смеешься ты?

Отец!

Ты плачешь, чудо красоты?

О, не шути!

Голубка, что с тобой?

О, хуже, хуже, чем ночной разбой,
Такая жизнь, где сводням нет помех,
Где шейхи праведным считают грех,
Где ханом утверждается закон —
И ханом же в грязи растоптан он!
Уйдем отсюда!

Слышишь, друг? Уйдем.

Не понял я…

Наш опозорен дом!

Где женский стыд? Молчи!

Здесь нет стыда.
От хана сводница и шейх пришли сюда.

О, замолчи!

Шейх оправдал вину.
Хан в жены взял себе твою жену!

А Хураман?

Она…

Беда! Беда!

А Хураман?

Она сказала: да.

Она — чужая мне.
Что ж! Пожелаем счастья Хураман.

…Опять обман,
Опять все та же мука отвращенья!..
Мир преступлений — ханские дворцы.
Хан должен быть бесчестен от рожденья,
Поскольку ханов чествуют льстецы.
Что Хураман? Все хуже, все, нелепей
Красавицы гаремов для меня…
Остыло сердце в этом ханском склепе,
В душе не стало для любви огня.

Вернись ко мне, Вагиф! Моя корона!
Возлюбленный!

Уйди, красотка, прочь,
Цвети под сенью ханского закона.
Что дать тебе могу и чем помочь?

А я ее любил! И что осталось?
Я радовался ей! Стихи слагал,
Обманывал гаремной страстью старость…
Иль сам себе я песнями солгал?
Да, близок он — суровый, несогретый,
Мой неподкупный, мой тяжелый час…
Не лучше ли, что, как поют поэты,
«Разбит покрытый перламутром саз»?..

Убью! Убью злодейку!

Мало чести —
Бесцельно убивать. Нельзя! Убей
Врага в бою, — не женщину из мести.
Не пачкай руки. Выйди, Алибей.

Я не могу терпеть!

Иди не споря.

Оставь меня и ты. Среди людей
Не подобает в час мужского горя
Быть на виду…

Вагиф, себя убей!..
Ты, друг, смешон, тебя повесить мало.
Позор дворцовый для тебя не нов…
Жечь! Бить! Крушить! Уйти бы, как бывало,
На вольные эйлаги чабанов,
Где просто все, где жизнь берет начало,
Любовь живет в изодранном шатре…
Там ветерок благоуханный веет,
Там добрый мой народ мечту лелеет
О верности, о чести, о добре!..
Визирь Вагиф, поэт Вагиф, терпи,
Слагай стихи, гуляя на цепи,
О сладости простора и свободы:
Прославь эйлаг, пастушьих плясок пыл,
Поля, цветы… Пускай промчатся годы,
И люди скажут: «Он счастливым был!..»
О, вольный край! Горячий день в труде,
Простой ночлег… народные поверья,
Восхода час, луч солнца на воде…
Стихи текут. Спасение в беде!..
Где перья?

Эй! Мои чернила где?