Игорь Чиннов - Собрание сочинений: В 2 т. Т.1: Стихотворения

Подойдем к таинственной Сивилле:
Здравствуйте, ворожея!
Никогда вы нам не говорили
О загадках бытия.

Но она дурманных восклицаний,
Заклинаний — не прервет,
Лишь скривит – в отравленном тумане
Усмехающийся рот.

Ночная бабочка, мохнатая, как филин,
Вещественней твоей души.
Я душу нежную вообразить бессилен.
Душа, на стекла подыши!

И даже изморось, стоящая туманом,
Вещественнее, чем она.
— Но невидимка-музыка внятна нам?
Так упоительно внятна!

Соната нежная, незримый запах розы –
Душа едва ль незримей их? —
Да-да, конечно. Праздные вопросы.
Душа не хочет слов таких.

Мне грустно, что она бесплотное созданье,
Бесплотней тени на снегу.
Мне грустно потому, что даже на прощанье
Ее обнять я не смогу.

Слетевшего с небес мерцающего гения
Нам не хватает, чтобы в жизни
Все изменилось вдруг, по мановению
Волшебной палочки капризной.

Хотел бы ты быть духом светло-огненным
Или блаженствовать в нирване?
Осталось ждать уже совсем немного нам
До исполнения желаний!

Из позолоченного рога изобилия
На всех посыплются удачи.
Блаженно-нежно-светла я идиллия!
Мы все от радости заплачем.

Ах, ни к чему ирония, иронийка.
Мечта, не уходи, останься!
Но все туманно, словно дух покойника
На спиритическом сеансе.

Хрустальное сердце, прозрачней, чем лед,
Принцесса Грёза разбила.
Луна, как принцесса Ту-ран-дот,
А ночь — принцесса Брамбилла.

И лебедем лунным плыл Лоэнгрин
К Аиде, Лакмэ, Клеопатре.
А зритель уснул — и проснулся, один,
В ночном опустелом театре.

И видит, что тень его ходит во сне
Среди голубых декораций.
Ночной арлекин подлетает к луне
Среди других аберраций.

И Душенька, нежную ножку задрав,
Летит, в голубое одета.
И кто-то в нее стреляет, пиф-паф,
Из длинного пистолета.

Но смерть, фантом, химера химер,
Уходит, злая царица.
Лишь тонкий червяк, червяк, а не смерть,
В груди холодком змеится.

Был замок чудесный в чудесном балете,
Сильфиды в жемчужном, таинственном свете,
И белые ноги, как белые птицы,
Летали вокруг чаровницы-царицы.

И ангел, одетый во все голубое,
Кружился, и сладко звучали гобои,
И флейты, подобные ангелам, пели
О нежной печали, о нежной Жизели.

И Золушку принц подымал триумфальней
Над синей землей, над мерцающей спальней,
И белым цветком умирала Джульетта
Среди безутешного кордебалета.

Плыла Эвридика в холодном Эребе,
И нежно сникал Умирающий Лебедь,
И лебеди плыли в сиянии синем
Над озером дивным, ночным, Лебединым.

И долго еще волшебство продолжалось,
И сердце туманили радость и жалость,
И Танец был Голос, и Логос, и Мелос –
И снова бессмертия сердцу хотелось.

Захотелось порезвиться –
Начинайте хоровод! Синепёрая синица
Тонкий месяц принесет.

А придется расставаться –
Сердце зельем опои:
Унесет сестрица братца
В розоватые раи.

Ни проститься, ни расстаться,
Ни остаться навсегда:
Понеслась за вихрем танца
Синеватая звезда.

Крылья черные забьются –
Не целуйся до зари.
С позолоченного блюдца
Зерен черных не бери.

Ранним утром заструится
Золотистый водомет,
Солнце красное взойдет,
Сердце красное возьмет
Шемаханская царица.

Попрыгай, душа-попрыгунья,
Над миром земным повзлетай!
Слетай в облаках полнолунья
В еще небывалый Китай!

Попробуй, душа-попрошайка,
Нам выпросить лишний часок,
Чтоб легкая быстрая стайка,
Шумя, опустилась у ног.

Спляши-ка, душа-чародейка,
Чтоб месяц не скоро погас,
Чтоб тонкой, холодненькой змейкой
Судьба не ужалила нас.

Кружись-ка, душа-молодица,
В мерцании бледном ночном!
Пусть тень от плясуньи ложится
На небо веселым пятном!

Кометой, душонка-летунья,
Над миром дугу опиши!
В холодную ночь полнолунья
Спляши-ка, душа, от души,
Сестренка созвездий больших!

Небожитель, селенит!
След серебряный спирален
В синем воздухе сквозит
Светлый инопланетянин.

Скучно стало в неземном
Доме, городе, районе?
Пляшет призрак, серебром
Светится на небосклоне.

Синий с белым небосклон
Плясуном лихим исчерчен.
Селенит – бессмертен он?
Нет, наверно, тоже смертен.

Вот, пританцевал сюда,
Кувыркается, резвится.
Перед смертью иногда
Хочется повеселиться.

От земной и неземной
Утомительной печали
Сделать хочется, родной,
Легкое сальто-мортале.

Сердце почти размагничено,
Милый магнит!
Только покой безразличия
Тихо манит.

Что-то в машине развинчено,
Печальный вид.
Моной леонардодавинчиевой
Судьба глядит.

Зачем так смотришь загадочно?
Смерть у дверей?
Уже ремень передаточный
Слабей, слабей.

Сердце — с ним прожил всю жизнь я.
Оно — еще поживет?
У этого старого дизеля
Неровный ход.

Одни сожаления поздние,
И нет запасных частей.
…Стань поэзией, злая коррозия
Жизни моей!

Оранжевато-розоваю-серый край
Большого неба стал желтее.
Причуда бога-чародея,
Сиянье нежное, заманивай, играй!

Сигналы огненные из страны чудес
Инопланетные приветы –
Какие верные приметы!
Не очень верные, но все равно: с небес.

Вернее — знак, что вечер начинается,
Что в поле холодно и голо,
Что солнечного ореола
Нам видеть до утра не полагается,

Что море тускловато, не серебряно,
Сиреневато, темно-серо,
Холодное, точно пещера,
В которой солнце мертвое затеряно.

И сумерки прелюдию забвения
Играют медленно и вяло.
И нам из зрительного зала
Уже пора — в другие измерения.

Ты был жив недавно. Тяжело болел.
Пишет брат: в кругу семьи.
Утром, около семи.
(Начали снежинки снова свой балет.)

Неразборчив почерк, серое письмо.
И неясные слова
(И опавшая листва)
Мерзнут на дороге: холодно зимой.