Хаким Фирдоуси - Шах-наме

В сердцах не отвергай совет толковый —
Дай сам теперь согласье на оковы!

Когда перед царем падешь во прах —
И дня, поверь, не проведешь в цепях!»

Дух светлый омрачился у Рустама,
Весь мир в очах затмился у Рустама:

«Связать себя позволю иль его
Убью — лишусь я счастья своего!

И то и это низко и презренно,
Позор мне вечный будет во вселенной.

Убью царя — свой дух живой убью.
А цепи? Цепи честь убьют мою…

Спор будет обо мне тысячелетний,
Позорные пройдут по свету сплетни:

Что с молодым Рустам не совладал,
Что молодой пришел, его связал…

И во вселенной все меня осудят,
И доброй славы обо мне не будет.

А если шаха я убью в бою —
Живую душу погублю свою.

И скажет мир: «Вот за одно лишь слово
Убил он властелина молодого!»

И тот позор не будет искуплен
Ничем!.. Злодеем буду наречен.

А если мне заутра пасть случится —
Забул погибнет и Кабул затмится,

Исчезнет Сама богатырский род,
И осмеет, забудет нас народ…

Нет! Все ж хоть отблеск памяти моей,
Я верю, не умрет в сердцах людей!»

И отвечал: «О царь прекрасноокий!
От слов твоих мои желтеют щеки:

Как говоришь ты много о цепях!
Беды тебе от них боюсь я, шах!

Пока мы препираемся в речах,
Иное решено на небесах.

Твой разум духи зла заполонили
И от дороги правды отвратили.

Ты сердцем чист и полон простоты,
Боюсь, коварства жертвой будешь ты!

Гуштасп, отец твой, стал подобьем дива,
Знать, не насытился судьбой счастливой.

Дела такие совершать велит,
Где гибель и сильнейшему грозит…

Гоняет сына по земному миру,—
Ум на тебя он точит, как секиру!

Он ищет: есть ли в мире муж такой,
Который устоит в бою с тобой

И поразит тебя рукой тяжелой.
Короны жаль ему и жаль престола!

Но тот, чья мысль дорогой зла пошла,
Сам для себя готовит сети зла.

В какую повергаешь скорбь меня ты,
О царь мой, ложью гибельной объятый!

Одумайся же! От вражды уйди,
Корысти от несчастия не жди!

Ты устрашись, о шах, творца вселенной!
Ты устыдись моих седин, надменный!

Непоправимого не совершай,
Печалью нам сердца не сокрушай!

Мы не нуждаемся в войне с тобою,
Нет жажды у тебя к вражде и к бою.

Ты послан волею — судьбы сильней,—
Дабы погиб ты от руки моей.

Пусть проклянут Рустама все языки,
Но на Гуштаспа грех падет великий!»

Внял гордый Руинтан его словам
И молвил: «Эй, прославленный Рустам!

Какого ты, хитрец, нагнал тумана,
Чтобы уйти от моего аркана!

Сейчас в свой дом ты воротись добром.
Что слышал здесь, открой в дому своем;

И приготовься к бою, как бывало,
Мне с нашим спором медлить не пристало.

Как встретимся мы завтра на конях,
Мир почернеет у тебя в глазах!

Узнаешь ты, что значит муж в бою,
Когда он поднял меч за честь свою».

Сказал Рустам: «Эй, ненасытный славой!
Коль так ты рвешься на майдан кровавый,

Тебя я под копыта повалю,
От гордости железом исцелю.

Внимал в народе я словам таким,
Что, мол, Исфандиар неуязвим,

Что от рожденья он бронзовотелый,—
Не ранят, мол, его ни меч, ни стрелы.

Как меч в руке увидишь у меня,
Услышишь топот моего коня —

Потом уже ни с кем не сможешь боле
Искать сраженья ты на ратном поле».

Смех по Исфандиаровым устам
Скользнул, когда закончил речь Рустам.

Сказал Исфандиар: «Эй, муж победы,
Как быстро ты вспылил из-за беседы!

Подумай: поутру в рассветный час
Не спор застольный ожидает нас.

Я не гора, мой конь не схож с горой,
Один, без войска, выйду я на бой!

Не будет грудь моя от стрел укрыта,
Один великий бог — моя защита,

Застонет твой отец, как булаву
Обрушу завтра на твою главу.

А если не убью тебя в сраженье,
Свяжу тебя — познаешь униженье.

Чтоб раб, что он есть раб, не забывал,
Чтоб с властелином распри не искал!»

Гость вышел, полон думой, из шатра
И постоял угрюмый, близ шатра,

Потом поехал… И, раздумья полный,
Глядел вослед Исфандиар безмолвный.

Сказал он брату: «Были ль у кого
Такая мощь и стать, как у него?

Где всадник был, где конь такой — не знаю!
Чем завтра кончится наш бой — не знаю!

Вот он стоит, как слон на Ганг-горе,
С оружьем в бой он выйдет на заре —

Прекрасный, светлой славой озаренный…
Боюсь, погибнет, стрелами пронзенный!

Я сердцем о судьбе его скорблю,
Но воли шаховой не преступлю!

Когда я завтра сотни стрел пущу,
День для него я в полночь превращу».

Пшутан сказал: «Услышь, о брат мой, слово,—
Твержу тебе: не делай дела злого!

Я отступить от правды не могу
И ныне пред тобою не солгу.

Не мучь его! Пока в нем сердце живо
Не покорится свободолюбивый!

Сегодня спи, а завтра поутру
Без войск пойдем к Рустамову двору —

С добром, как подобает справедливым;
И станет день печали днем счастливым.

Прекрасна в мире жизнь его была,
Он совершал лишь добрые дела!

Он верен в обещаньях, чист душой,
И он исполнит твой приказ любой,

Зачем же распря с ним тебе и ссора?
Гони вражду от сердца, гнев от взора!»

Царь молвил: «Колебаться поздно нам,—
Колючий терн простерся по садам.

Тому же, кто Зардушта прославляет,
Так говорить, о муж, не подобает!

Царей Ирана ты — глаза и слух,
Советник наш, познанья светлый дух,—

Ты знаешь, что для верных нет пути,
Чтоб повеленье шаха обойти.

Коль не исполню волю падишаха,
Закон Зардушта станет грудой праха,

Святой закон, который нам гласит:
«Изменнику погибель предстоит!»