Илья Сельвинский - Стихи

Я шел в сиянье регалий...

Но счастье мое взмолилось:

"О, хоть бы меня обругали!"

И вот уже смерчи вьются

Вслед за девятым валом,

И всё ж не хотел я вернуться

К славе, обложенной салом.

1963

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Обычным утром в январе,

Когда синё от снежной пыли,

Мне ящерицу в янтаре

На стол рабочий положили.

Завязнувши в медовом иле,

Она плыла как бы в жаре,

И о таинственной заре

Ее чешуйки говорили.

Ей сорок миллионов лет,

За ней пожары и сполохи!

О, если б из моей эпохи

Прорвался этот мой сонет

И в солнечном явился свете,

Как ящерица, сквозь столетье!

1963

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Обыватель верит моде:

Кто в рекламе, тот и витязь.

Сорок фото на комоде:

"Прорицатель", "Ясновидец"!

Дорогой, остановитесь...

Нет, его вы не уймете:

Не мечтает он о меде,

Жидкой патокой насытясь.

Но проходит мода скоро.

Где вы, диспуты и споры?

Пустота на ринге.

И, увы, предстанут взору

Три-четыре золотинки

И вот сто-олько сору.

1963

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Новаторство всегда безвкусно,

А безупречны эпигоны:

Для этих гавриков искусство —

Всегда каноны да иконы.

Новаторы же разрушают

Все окольцованные дали:

Они проблему дня решают,

Им некогда ласкать детали.

Отсюда стружки да осадки,

Но пролетит пора дискуссий,

И станут даже недостатки

Эстетикою в новом вкусе.

И после лозунгов бесстрашных

Уже внучата-эпигоны

Возводят в новые иконы

Лихих новаторов вчерашних.

1963

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Твой вкус, вероятно, излишне тонок:

Попроще хотят. Поярче хотят.

И ты работаешь, гадкий утенок,

Среди вполне уютных утят.

Ты вся в изысках туманных теорий,

Лишь тот для тебя учитель, кто нов.

Как ищут в породе уран или торий,

В душе твоей поиск редчайших тонов.

Поиск редчайшего... Что ж. Хорошо.

Простят раритетам и муть и кривинку.

А я через это, дочка, прошел,

Ищу я в искусстве живую кровинку...

Но есть в тебе все-таки "искра божья",

Она не позволит искать наобум:

Величие

эпохальных дум

Вплывает в черты твоего бездорожья.

И вот, горюя или грозя,

Видавшие подвиг и ужас смерти,

Совсем человеческие глаза

Глядят на твоем мольберте.

Теории остаются с тобой

(Тебя, дорогая, не переспоришь),

Но мир в ателье вступает толпой:

Натурщики — физик, шахтерка, сторож.

Те, что с виду обычны вполне,

Те, что на фото живут без эффекта,

Вспыхивают на твоем полотне

Призраком века.

И, глядя на пальцы твои любимые,

В силу твою поверя,

Угадываю уже лебединые

Перья.

1964

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Молодость проходит, говорят.

Нет, неправда — красота проходит:

Вянут веки,

губы не горят,

Поясницу ломит к непогоде,

Но душа... Душа всегда юна,

Духом вечно человек у старта.

Поглядите на любого старца:

Ноздри жадны, как у бегуна.

Прочитайте ну хотя бы письма,

Если он, ракалия, влюблен:

Это литургия, это песня,

Это Аполлон!

Он пленит любую недотрогу,

Но не выйдет на свиданье к ней:

Может, старичишка тянет ногу,

Хоть, бывало, объезжал коней?

Может, в битве захмелев как брага,

Выходил с бутылкою на танк,

А теперь, страдая от люмбаго,

Ковыляет как орангутанг?

Но душа прекрасна по природе,

Даже пред годами не склонясь...

Молодость, к несчастью, не проходит:

В том-то и трагедия для нас.

1964

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Завещаю вам, мои потомки:

Критики пусть хают и свистят,

Но литературные подонки,

Лезущие в мой заветный сад,

Эти пусть не смеют осквернять

Хищным нюхом линий моей жизни:

Он, мол, в детстве путал "е" и "ять",

Он читал не Джинса, а о Джинсе;

Воспевая фронтовой пейзаж,

Всю войну пересидел в Ташкенте,

А стишата за него писал

Монастырский служка Иннокентий.

Не исследователи, вернее —

Следователи с мечом судьи —

С маху применяют, не краснея,

Чисто уголовные статьи.

Впрочем, пусть. Монахи пессимизма

Пусть докажут, что пустой я миф.

Но когда, скуфейки заломив,

Перелистывают наши письма,

Щупают родные имена,

Третьим лишним примостятся в спальне —

О потомок, близкий или дальний,

Встань тогда горою за меня!

Каждый человек имеет право

На туманный уголок души.

Но поэт... Лихие легаши

Рыщут в нем налево и направо,

Вычисляют, сколько пил вина,

Сколько съел яичниц и сосисок,

Составляют донжуанский список —

Для чего? Зачем? Моя ль вина,

Что, пока не требует поэта

Аполлон1,- я тоже человек?

Эпохальная моя примета

Только в сердце, только в голове!

Мы хотим сознание народа

Солнечным сиянием оплесть...

Так не смей, жандармская порода,

В наши гнезда с обысками лезть!

Ненавижу я тебя за всех,

Будь то Байрон, Пушкин2, Маяковский3,

Всех, кого облаивают моськи

За обычный человечий грех!

Да и грех ли это? Кто из вас

В жизни пил один лишь хлебный квас?

Я предвижу своего громилу.

Вот стоит он. Вот он ждет, когда

Наконец и я, сойдя в могилу,

В мире упокоюсь навсегда.

Как он станет смаковать бумажки,

Сплетни да слушки о том, что я

Той же, как и он, запечной бражки,

Что не та мне дадена статья...

О потомок! Не из пустяка,

Не из щепетильности излишней —

Дай ему пощечину публично,

Исходя из этого стиха!

1964

Примечания

1. См. стихотворение "Поэт" А.С.Пушкина на этом сайте. Обратно

2. См. раздел А.Пушкина на этом сайте. Обратно

3. См. раздел В.Маяковского на этом сайте. Обратно

Илья Сельвинский. Избранные произведения.