Виктор Гюго - Девяносто третий год. Эрнани. Стихотворения

А я, стоявший у окошка,
Не видя их, — так был я мал, —
Не знал, что сам влюблен немножко,
И, что смешон, не понимал…

«Давай поженимся!» — сказала
Шалунья как-то мне шутя, —
В поклонники она избрала
Жандарма, а в мужья — дитя.

Смущенный, сам себя не слыша,
Я что-то ей пролепетал…
Она шепнула строго: «Тише!» —
Но пыл мой только жарче стал…

А рядом, во дворце, где в зале
От витражей полутемно,
Солдаты в домино играли
И пили старое вино.

Зловещий храм, сооруженный
В защиту беззаконных прав!
По этой плоскости наклонной
Алтарь скатился, бойней став.

Строитель жуткого собора,
Лелея умысел двойной,
Поставил рядом два притвора:
Для света и для мглы ночной.

Но этот свет солжет и минет;
Его мерцанье — та же мгла,
И над ПарижемРим раскинет
Нетопыриные крыла [491] …и над Парижем Рим раскинет нетопыриные крыла. — Намек на одну из основных идей Жозефа де Местра ( см. прим. к стр. 604 ) о светской власти папы. .

Философ, полный жаждой мести,
Своим логическим умом
Измыслил некий Реймс [492] …измыслил некий Реймс… — В реймском соборе венчались на царство, начиная с XIII в., французские короли. , где вместе
Сидят два зверя за столом.

Хотя обличья их несхожи:
Один — блестящ, другой — урод,
Но каждый плоть народа гложет
И кровь народа алчно пьет.

Два иерарха, два придела:
В одном венчает королей
Бональд, в другом де Местр умело
Канонизует палачей. [493] …в одном венчает королей Бональд, в другом де Местр умело канонизует палачей. — Французский реакционный политический писатель виконт Луи де Бональд ( 1754–1840 ) в книге «Теория политической и религиозной власти» ( 1796 ) и других сочинениях высказался за неограниченную власть монархии в союзе с церковью. Жозеф де Местр в своих сочинениях прославлял палача как необходимую и полезную в монархическом государстве фигуру.

Для тирании нет границы —
Ее поддерживает страх.
На тронах стынет багряница,
Стекающая с черных плах.

С женою и детьми, покрыт звериной шкурой,
Под проливным дождем, взлохмаченный и хмурый,
Бежал от лика Иеговы Каин прочь;
И прибыл наконец, когда спустилась ночь,
К подножию горы, где полные печали
Измученные сыновья ему сказали:
«Мы здесь уляжемся на землю и заснем».
Но Каин спать не мог: он думал, а потом
Вверх посмотрел и там, в глубинах небосвода,
Глаза увидел вдруг, не скрыла непогода
Их взора. На него тот взор был устремлен.
«Путь пройден небольшой!» — дрожа воскликнул он.
И, разбудив жену и сыновей, он снова
Возглавил их побег. Не говоря ни слова,
Шел тридцать дней подряд и тридцать шел ночей,
От шума вздрагивал, не расправлял плечей;
Боясь взглянуть назад, он шел, с пространством споря,
Без сна и отдыха. И вот на берег моря,
В край, названный потом Ассуром, он пришел.
«Здесь остановимся, — сказал он. — Я нашел
Себе убежище, достигнув края света».
И в небо мрачное он глянул, молвив это,
И увидал глаза в бездонной глубине.
Охвачен дрожью, закричал он: «Дайте мне
Укрыться где-нибудь!» И сыновья в печали
Смотрели на него и головой качали.
Иавалу, отцу тех, кто живет в шатрах,
Раскидывая их в пустыне и песках,
Так Каин приказал: «Здесь натяни полотна!»
И возвели шатер с его стеной неплотной,
Камнями придавив полотнища к земле.
«Ты видишь что-нибудь?» — спросила в полумгле
Дочь сыновей его, ребенок нежный Цилла.
«Глаза! — ответил он. — Мне жизнь моя постыла».
Иувал, предок тех, кто в барабаны бьет
И с гуслями в руках по улице бредет,
Воскликнул: «Я могу соорудить иное!»
Он Каина укрыл за бронзовой стеною.
И Каин вновь сказал: «Глаза! Опять глаза!»
«Мы крепость возведем, — Енох ему сказал.—
Построим город, цитадель и много башен.
Никто не подойдет — так будет город страшен.
И все ворота в нем закроем на засов».
И Тувалкаин, этот предок кузнецов,
Стал город воздвигать ужасный, как проклятье.
Покуда строил он, все остальные братья
Прочь гнали тех, кто смел приблизиться к стенам,
Глаза выкалывали им, а по ночам
Из лука целились, пуская в звезды стрелы.
Не полотно шатров — гранит рукой умелой
Был поднят к небесам. Все плиты меж собой
Связали намертво железною скобой,
И толщина стены горе не уступала,
И тень от башен тьмой равнину наполняла,
И на вратах был знак: «Вход богу воспрещен».
Когда ж увидели, что труд их завершен,
То в башню каменную предка поместили.
Он мрачно в ней сидел и так ответил Цилле,
Спросившей у него, исчезли ли глаза:
«Нет! Здесь они опять». А сыновьям сказал:
«Хочу я под землей, как мертвецы в могиле,
Укрыться навсегда, чтоб обо мне забыли
И чтобы ничего не видеть мне вовек».
Могилу вырыли. Спустился человек
Под своды мрачные — он не считал ступени
И в полной темноте уселся на сиденье.
Потом прислушался. Не слышно ничего.
Он был один. Глаза… смотрели на него.

Я Меша, Кема сын [496] Я Меша, Кема сын… — Кем ( точнее, Кемош или Камош ) — главный моавский бог. , могуч и венценосен.
Я чащу вырубил столетних черных сосен
И город в Африке воздвиг, Ваал-Меон,
Двумя надежными стенами обнесен,
И рек: тюрьма грозит владеющему домом,
Который не снабжен проточным водоемом,
Чтоб в пору зимнюю двухмесячных дождей
Могли стада коров, овец, козлов, свиней,
Что к пастбищам гурьбой идут при зное мая,
Быть в городской черте, ее не покидая.
Там я врата возвел, там башню я возвел.
Я за Астарту в бой победоносный шел [497] …за Астарту в бой победоносный шел… — Астарта, так же как упоминаемые ниже Бел ( Ваал ) и Дагон, — вавилонские божества. ,
И Кем, Астарты муж, отец мой, всех грознее,
Со мной Гад-Омри гнал, владыку Иудеи [498] …Гад-Омри гнал, владыку Иудеи. — Омри или Амврий ( X в. до н. э. ) — израильский царь, долгое время притеснявший Моав и завоевавший его северную часть. Как следует из упоминаний в Библии и из «надписи Меши», был разбит последним. Гад — одно из семитских племен, живших в древности к востоку от Иордана. .
Ар о эр я воздвиг, несокрушимый град —
Там башню я возвел, возвел твердыню врат.
Меня за доброту народы все хвалили,
Подвластны мне, царю, Дибона [499] Дибон — один из городов, подвластных Гаду. рати были,
Что с песней гибель пьют, когда нужда есть в том,
И цедят кровь орла с верблюжьим молоком.
Судья и царь, я шел, мне лился на знамена
Свет Кема, Бела свет, Астарты и Дагона —
Сиянье четырех властительных светил.
Из Ура к Тиру я подземный ход прорыл,
Я Нево стал царем, вершины благородной,
Лишь то я совершал, что небесам угодно.
И ныне в склепе я смежил навеки взор,
Но камень будет вам святыней с этих пор,
Сжигайте же бетель перед моей могилой:
Ведь это мощь моя всех в Нево истребила [500] …мощь моя всех в Нево истребила… — Нево — гора, упоминаемая в Библии; такое же название носит один из городов, согласно «надписи Меши», отвоеванных им у Омри. Та же надпись гласит, что Меша умертвил в честь бога Кемоша всех жителей другого захваченного им города — Ахаба. ,
Все стаи воронов я вволю накормил,
Я рынки голыми рабынями забил,
Четыреста слонов добычу мне влачили,
Все дети малые распяты мною были,
Десницей я во тьму смёл злые племена
И городам вернул былые имена.