Эдуард Лимонов - А Старый пират…

В твоей ладони крошек хлебных
Я горстку бедную найду,
А что до злыдней непотребных,
Те будут мучаться в Аду.

Там, под Парижем и Варшавой,
А здесь, у Вятки и Перми
Спешим, шурша ногою правой
Как водится между людьми…

Крутится, вертится роза ветров,
Ты к полнолунию будешь здоров.
Астмы колючей припадки пройдут,
Небо очистится, good будет good.

Good будет полный, прекрасный погод.
От олигарха подруга уйдет.
Зонтичной пальмой, с тобой, баобаб,
Несколько лет проживет этот баб.

Юный, зелёный и сочный внутри,
Хочешь — используй, а хочешь — смотри…

Солнце взбирается как акробат,
День прибавляет, как в весе солдат,
Что истощённый, в деревню прибрёл
И у вдовы загостил, новосёл…

Будет в стране замечательный good,
Клике чекистов наступит капут,
Вскроются черные все облака
Солнце зальёт нам орудья полка.

И заблестят, засияют они.
Слава России! Как в прошлые дни!
Слава России! Орудьям, — ура!
Время латуни и бронзе пора!
Смело забудем героев пластмасс,
Good будет полный с восстанием масс…

Как в перископ, иль через бублик
Я вижу уходящий Книн.
Гербы исчезнувших республик
Я вспоминаю, верный сын.

Такого сербского народа,
Который и меня включал,
Я вижу Книн, и год от года
Пронзительней его овал.

Ты, в голубом венке из пиний,
Прощай, республика навек!
Я уезжал как Старший Плиний,
Безумный русский человек.

Я до сих пор Вас помню, братья,
Меня от Вас не оторвать,
И гор тяжелые объятья
Меня сегодня станут мять.

В горах дымы и перестрелка,
Х’рваты начинают бой…
Пошли, Аркан. В дорогу, Желко!
Мне по пути опять с тобой…

Все улыбаются счастливо,
У всех довольные лиц а ,
И девушки трусят красиво
Из зала дальнего конца.

Доходят к ближнему пределу,
Но дальше в двери не идут
И даже негр есть, он не белый,
Зачем же негр, простите, тут?

Хозяин широтой гордится,
Он очень добрая душа,
Он мира гражданин. Как птица
Меж стран летает он, спеша…

Ему что жёлтый, что зелёный:
Он любит всех, он любит всех,
Он даже в женщину влюблённый,
Что носит не звериный мех.

Чья шуба сделана из грязи,
В пластмассу переведена
Сто орхидей, ввезли из Азий,
Из Индонезий, от слона…

Вдоль орхидей здесь олигархи
Стоят как мутная стена,
Где Геродоты и Плутархи,
Воспеть бы наши времена!

Представим, бродит здесь прохожий…
Так он бы всех поубивал,
Оставив ту, чья нежность кожи,
Лица блистательный овал

Ему яйцо напоминает,
Себя ты девка продала!
Ну да, обычно так бывает,
Что манекеном ты была…

Средневековье. В яйцах зуд.
Ликёр «мальвазию» везут.
Отсекновение башки?
И запах из прямой кишки?
― Нет, молвил, герцог Кларенс!

Себя он в бочке утопил,
Ликёр «мальвазию» любил
И вот для Англии родной
Покончил герцог так с собой.
Good by! Good by! Отбой!
О, герцог Кларенс!

Средневековье. Лютер прям,
Но в том же Виттенберге, там
Учился доктор, но другой
Замешан в связях, с Сатаной,
О, доктор Фауст!

Нам Лютер с Фаустом нужны,
Они нам не разведены.
Один — монах, другой — балбес,
С которым дружит бес,
О, доктор Фауст!

Но если нужно выбирать,
То стоит Фауста назвать —
Студентов лучший друг и маг,
Бог девок и бродяг
Жив доктор Фауст!

А доктор Лютер — богослов,
Что не сгорел в жару костров,
Он уцелел. Ум порицал,
Теологом он стал…
О, доктор Лютер!
Жаль твою мутер…

Маленький мой, маленький,
Мальчик мой родной!
Закуплю я валенки,
Для тебя с сестрой…

Будут они кукольные,
Крошечные даже.
И заплачу, у как я!
О детей пропаже…

Папка Ваш восторженный, —
Папка Ваш хмельной,
Мрачный, неухоженный,
Хоть сиди, и вой…

Маленькие мои, маленькие,
Милые, смешные,
Я люблю Вас, аленькие,
Цветики России…

В разбитых куполах гиперторгцентров будут летать птицы.
В стенах парламентов мира будут зиять дыры.
На наш седьмой съезд соберутся полевые командиры,
Обветрены, загорелы, измождены и усталы будут их лица…

На наш седьмой съезд соберутся ещё Боги —
Жестоки, сиятельны, надменны и страшны,
Молоды и стремительны и строги,
Многоноги, многоруки и рукопашны.

Будем мы петь, Боги с нацболами, гимны,
Будем сидеть, нацболы и Боги без правил
Бог и нацбол, каждый оружье возздравил,
Смотрят герои в зенит, где небеса дымны.

Там наш Создатель в углу свои сети расставил
Время будет начать страшную бойню без правил…

Все потеряло прежний вкус.
Спаси, Христос Иисус!
Жизнь не дает мне прежних груд,
Радостей, Полно Иуд!

Мне недоступен аромат,
Мне плохо птичики звучат,
Мне не видны все листья клёна,
На мир гляжу я не влюблённо.

Жизнь потеряла острый вкус,
Спаси, Христос Иисус!

В соседнем доме крыши ровны,
В спокойных окнах дым и чад.
Домохозяйки: Фёклы, Домны
Ножами, бодрые, стучат.

У рук их красные ладони,
Их глаз косит, хрипит их грудь,
Они не люди и не кони,
А посередине что-нибудь

Мужчины, праздны, как солдаты,
Приносят и уносят груз
На подоконник, полосатый,
Забрался краденый арбуз…

В зиму и снег, арбуз? Едва ли,
Лежит там подлинный арбуз,
Скорее мяч лежит в опале,
Забыл свой мячик карапуз.

Вот он стоит на заднем плане
Весь с искривившимся лицом,
Пацанчик тянется к мамане,
А недоволен он отцом…

Таким мне двор большой смотрелся
Через кухонное окно…
Ребёнок сам переоделся,
Отец достал свое вино,

Пришли весёлые подруги
Забрали всю семью с собой…
Стемнело, и порывы вьюги
Закрыли вид передо мной…

Девка ссыт, раздается сопенье,
От натуги дрожит туалет.
Ярко помню я страх и волненье
Как дрожу я, я — юный поэт…

Девка — зверь, это было открытье!
Накренился животного круп.
Это было большое событье
Как Ноздрёв или как Скалозуб
Хохотал я, вдруг дерзок и груб…