Борис Божнев - Элегия эллическая. Избранные стихотворения

Отныне нужнее, дороже Шекспира
Нам бедные Писарева сапоги.
Им, кашу просящим средь райского пира,
Поющий сапожник несет пироги…

Органом линотипным раскален
Свинец прелюдий…
Ты ночью набираешь то, что днем
Читают люди.

Мильон машин… Все сладостно скрипит
Перо гусыни,
Все домна песнопения коптит —
Снег керосина…

Когда ты набираешь слово звук,
Где эхо звука?
Так дело крыльев стало делом рук,
А песни — стука.

Здесь, под твоей бесстрастною рукой
Равны все строки,
И кровь, и кровь, сама текла б строкой
Красно-широкой.

И ты глядишь, как сочетает твердь
В едином миге,
Как от поэта отвращает смерть —
Рожденье книги…

Пред свиньями наборы рассыпать,
Метать не надо —
Под чтение привыкло засыпать
Людское стадо.

Спи, стадо, спи. Твой беспробудный сон,
Тяжкоутробный, —
И близок час, когда сольется он
Со сном загробным.

О, всматриваясь долго в тишину
Прочтете звук вы.
В огромную уходят вышину
Большие буквы.

Доходит Н до голубых небес.
И Б до Бога,
И Л превыше, чем угрюмый лес,
А П — порога.

Как упоительно звучит вокруг
Свинец прелюдий —
Вновь делом крыльев стало дело рук,
И вечным будет.

Запечатлеет буквенный минор
Мажор бумаги,
Но пыль старинная, о юный взор,
Боится влаги…

Заглавье ночи – «Розовый Рассвет»,
Но у рассвета
Заглавья темно-голубого нет…
Начало это.

Чего?.. Как странно предвещает день
Конец работы,
И утомленная ложится тень
Лучом заботы.

Но что же делать: начинает грусть
Свое служенье, —
Тому, что смертный знает наизусть,
Нет продолженья.

Поверь: поэзии ты послужил,
Набравши прозу,
И тайну, что слегка я приоткрыл,
Прими, как розу.

Ты возвратился. Спишь глубоким сном
И он — свинцовый,
И пробуждаешься не новым днем
Для ночи новой…

О, пешкой белоснежной
В какой лежу руке,
Лежу в каком над бездной
Незримом кулаке.

В Твоей, Твоей деснице…
И вот уже стою,
И вот уже теснится
Душа моя в строю.

Разжав кулак над бездной,
Десницу Ты простер…
Средь братьев белоснежных
Не вижу я сестер.

О поле, — ты из древа,
Не из земли сырой.
Сия не может Дева
Быть смертного сестрой.

Так сотворил напильник –
Не тело, не душа.
Летит богиня сильных
Ко слабому спеша.

Не телом, не душою
Ко слабому летит,
Стопою небольшою
Больших касаясь плит.

Но на квадратном месте
Два круглые бойца
Стоять не могут вместе,
Им тесно без конца…

С пространством безвоздушным
Дыхание мешать
И пленником послушным
Решеткою дышать…

Для слуха или зренья
Осеннего листа
Златистое паденье,
Сомкнувшее уста…

Как в статуи нагие
Одетые сады,
Фигуры дорогие,
Глядящие в пруды…

Над шахматами осень
Всегда царит, всегда,
И шум унылый сосен,
И серая вода…

Как всеблагие боги,
Идущие на пир,
Вдруг встали вдоль дороги,
И вдаль уходит мир…

Для зренья или слуха
Падение листа,
Что населяет глухо
Пустынные места…

Увядшее шуршанье
Музыка наготы…
И под романс свиданья
Падешь к ногам и ты…

И над турой, над урной
Лазурна вышина,
И пушкою безбурной
Хранима тишина…

Челн 5 на волны 8…
И выше всех утрат,
Мы арфою возносим
Белеющий квадрат…

Паркет Екатерины
Столь шахматно блестит…
Среди зеркал старинных
Ее красе он льстит.

Но не красе телесной,
А тайной той красе,
Что прячется, безвестна,
И затмевает все…

Мемории ли пишет —
Она в него глядит:
Глубоко ль разум дышит,
Задумчиво следит…

И, ежели захочет
Понять глагол тиши,
Она опустит очи
И зрит паркет души…

Иль гнев обуревает —
На радугу внизу
Роняет, разрывает
Бумажную грозу…

Когда приходит время
Державного труда,
Правительственно бремя
Он делит с ней всегда.

Ногою самовластной
Играет сей паркет –
Богиней сладострастной
Владеющий аскет.

Сквозь эха анфиладу
Величественных зал,
Где слово колоннада
Вторично Грек сказал,

Где окна выше двери,
Где двери выше всех,
Она идет, поверив,
Что горностай есть мех.

И с ней идет в закате
Всходящий фаворит,
И перьями квадратов
Паркет под ней скрипит…

Чернила разливает
Чернильниц восковых,
И запечатлевает
Восшествий роковых

Следы, о коих пишет
Потомству пыльный том
По коим только мыши
Одни бегут потом…

Но сладостнее пенья
Италии певцов
Алмазное скрипенье
Ее ноги писцов, —

Из перьев многославен
Хвалебный ей венок,
И солнце, что Державин
Лежит у царских ног,

И строфами златыми,
Сребристыми в ночи,
Потоками густыми
Чрез сткло текут лучи…

Самодержавным шагом
Державная жена
Идет, ареопагом
Любви окружена…

Ко письменному ложу
Владычица страстей…
Ее лицо моложе
Бессмертия вестей…

Рабынею бесстрастной
Ко царственным трудам…
Где яблок беспристрастный?
Парисом стал Адам…

Мужи суровой славы
В сердца поражены
Ей отдают по праву
Победный плод войны.

И перьями квадратов
Паркет под ней скрипит,
Что перьями трактатов
Он власть ее скрепит…

Повисли в Эрмитаже,
Натягивая шнур,
Прекрасные пейзажи
Без шахматных фигур…

Из света отступая,
Иль покидая свет,
Дорогу уступая,
Не уступай свой След.

Гармонию вы мерьте
И криком пастухов.
Придете ко бессмертью
Лишь по стопам стихов.

Ничем не истребимый,
Когда навек уйду,
Тебя, мой След любимый,
Тебя я подожду…

Премудрые ходули
Безного ума.
Многоквадратный улей,
Где соты – свет и тьма.