Юрий Мандельштам - Собрание стихотворений

За окном — морозная луна,
Зимний свет, ночная тишина.
Но завешено твое окно
Плотной шторой верно и давно.

За окном в урочный час страшна
Надо домами полная луна.
Но ты спишь, тебе не до луны:
Ты совсем другие видишь сны.

За окном, под желтою луной,
Я брожу, упорный часовой.
Но твои полуночные сны
Не любовной радости полны.

Случайные земные встречи,
Хотя бы нежность без границ
— Не в этом жизнь, не в этом вечный
Круговорот имен и лиц.

Но ты… Я снова страхом полон,
Я снова полон тишиной.
Бегут мистические волны
Вокруг тебя, ко мне, за мной.

Что делать мне с тобою и с собою,
С моим желанием, с моей тоскою?

Казалось, все забыл! Спокойный свет…
Другого счастья не было и нет.

От лампы тень на круглый стол ложиться.
Так хорошо! И лень пошевелиться,

И лень, склонясь над шахматной доской,
Фигуру тронуть медленной рукой.

Не думать ни о чем. Еще не скоро
Затихнет звук простого разговора.

Но вдруг случайный взгляд, случайный взлет
— И сердце бьется о прозрачный лед,

И нежностью такой заноет тело…
Вот эти руки долго и несмело

Держать в руках, и мучиться, и знать,
И о любви превратной вспоминать…

И сердце бьется нежностью бескрайной,
Как сказочник над небывалой тайной.

Я все забыл, я ничего не знаю,
Где счастье, где поэзия, где я?
Случайная, далекая, ночная,
Все перевесила любовь твоя.

Любовь ли даже? Я гадать не смею.
Всего полночи я с тобой знаком.
Ты прячешь руки, ты закрыла шею
Стюартовским большим воротником.

И я люблю ли? Верить и не верить
Я не прошу тебя. Пойми, сейчас
Раскроем мы поддавшиеся двери,
И свет падет, и свет разделит нас.

Любви не знаешь ты, ее
Боишься и понять не смеешь.
Сама страдание мое
Рождаешь и его жалеешь.

Но без страданья жизни нет,
Без боли сердце не сожмется,
Нас больно поражается свет,
С трудом дыханье нам дается.

Так бабочка в огонь летит:
Сжигает тельце, бьет крылами,
Но, падая, благословит
Ее приемлющее пламя.

О любви, о любви без конца,
И опять о любви, и опять
Утомляются наши сердца,
Охлаждаются наши сердца,
Чтобы снова начать.

О любви замолчи, промолчи.
Но о чем же еще говорить?
Вечной смерти меня не учи:
Вечной жизни пронзают лучи
Вечной тайной — любить.

Я позабыл, который час, который год.
Ночная тьма, ночная тишь плывет, растет.

Ночной порой, как часовой, часы стучат,
Как ветра вой, над головой часы летят,

Но я забыл, который час, который год.
Плывет, растет немая тьма, а в сердце лед.

А в сердце лед, а в сердце жар, а в сердце сон:
Плывет, растет твоя любовь со всех сторон.

И я во сне, а в теле жар, а тело ждет,
И снова ты — который раз, который год.

И снова боль, и сон, и свет любви твоей,
И тень волос, и прелесть глаз, и взлет бровей…

Твоей любви, как утра жду, как счастья жду.
Который раз твоя любовь — в жару, во льду.

И сон бежит, но я весь день ношу в ответ
Твою любовь, и жар, и лед, и сон, и свет.

Растут лесные дали,
Растут леса, преобразившись вдруг.
Мы радости не ждали,
Нежданной радости сомкнулся круг.

В окно, навек чужое,
Так ненадолго ставшее моим,
В сияющем покое
Струится отдых небом голубым.

И там, где водопадов
Неясен шум и не нова струя,
Другой любви не надо
Для легкого простого жития.

Руки прикосновенье —
— Рука дрожит, руки неровен взлет —

И мирное теченье
Промчится, всколыхнется, пропадет.

С утра кружились горы перед нами,
Летел автомобильный ураган.
Уже Монблан казался облаками
И в облаках нам чудился Монблан.

От водопадов, от шального бега,
От ледников кружилась голова,
И пятнами нетающего снега
Ложились в сердце тайные слова.

И вдруг, на повороте неумелом,
Остановились мы, и ветер спал,
И только бережно порой играл
Прозрачным легким платьем, хрупким телом.

Так, замыкая вечности кольца,
Приблизилось ко мне в случайной доле
Альпийской розы нежное лицо
В бессмертном, нежном, горном ореоле.

Как много ласковых видений
Мне с именем твоим мелькнет.
Твои ребяческие пени,
Твой жалобно раскрытый рот.

Качали сосны головами,
От ветра путалась трава,
И плыли облака под нами,
Кружились в небе острова.

О, как хотел я быть любимым!
Но даже нежность летних дней,
Мой друг, ничем не искупима,
Поверь мне, без любви моей.

А вспоминая наше счастье,
Вечерний лес, усталый взор,
Я не припомню этой страсти,
Преображающей позор.

Говорить о любви, о стихах,
О тебе, о себе самом,
Ожидать, что в твоих глазах
Вспыхнет нежность черным огнем.

А потом, возвратясь домой,
Лечь в постель и укрыться теплей
(Было холодно этой зимой),
И в бессонной дремоте моей

Все надеяться, в смутном бреду,
Что опять посетишь меня ты,
Что я с новой рифмой найду
Новый образ твоей красоты.

И когда забелеет кровать
(Очень поздно светает зимой),
Эту радость снова назвать
Адской пыткой, смертью самой.

Что же делать, если в раю,
В лучезарности летних лучей,
Не забыл я муку свою
И мечты морозных ночей.

Гармоники несносны звуки,
Не исцеляет граммофон.
Ты прячешь губы, прячешь руки,
Но я и так не восхищен.

Но я не трону шуткой нежной
Груди и сердца твоего.
Такой враждою безнадежной
Нет, не любил я никого.