Виктор Боков - Том 1. Стихотворения

У осени
Полная сумка тетрадей
В косую линейку,
В прямую
И в клетку,
Ей любо ходить
С букварем зa оградой
В начальную школу,
Потом в семилетку.

У осени
Крик перелетных гортаней
В ночи, где покрошены
Звезды на темень,
Где гул молотилок
Стоит над скирдами,
Как древний гекзаметр,
Суров и напевен.

У осени
Бодрая поступь капусты,
Зеленая живопись росной отавы.
В осенних морозцах
Прозрачен до хруста,
До боли
И пушкинский ямб и октавы.

Она дорога
Золотой серединой
Раздумий, оглядок
И новых дерзаний,
В закатах, восходах, горящих рябиной,
В призывных мелодиях конского ржанья.

Капли падают с кровель.
Каплям сливы в саду
Тихо вторят. Не ровен
Час, и я упаду.

Но поднимутся капли,
Будут сливы в саду.
Да и сам я — не так ли
Повторюсь и приду!

Пали травы под косою с воплем.
Не подняться больше нм. Конец.
А в кустах не скошен и не сломлен,
Цвет с завидным званием — Борец!

Кто его назвал? Какая бабка?
Где купала крестника? В росе?
Он стоит, красуется, как справка,
Что не все подвержено косе.

Слово «мир»
Произносится всюду:
В шахтах,
В штольнях,
В широких цехах.
Это слово
И я не забуду
Помянуть
И прославить
В стихах.

Пусть его
Журавлей караваны
В поднебесье планеты
Несут,
Пусть его
С подовым караваем
Вместо соли
На стол подают.

Пусть оно,
Это слово,
Как зори,
Светит всюду
В простые сердца,
Пусть при нем
Расступается горе
И уходят
Морщины с лица!

Одиннадцать ударов пробили
Куранты древней Спасской башни.
Еще удар — и будет Родина
Считать сегодня днем вчерашним.

И совесть — в ком, друзья, молчит она? —
Вопросом строгим потревожит:
Ты честно ли свой труд учитывал?
Не по-пустому ль день твой прожит?

Что день? Листок на древе века.
Он, как и все, пришел однажды.
Но посмотрите: даже ветка
Дрожмя дрожит за лист зa каждый!

Я с детства к перу пристрастился. Частенько
Рассвет над строкою белел.
Мне мама стучала в дощатую стенку:
— Не спится? Опять заболел?

Случалось, что я как чахоточный кашлял,
И мой деревенский народ
По всякому поводу, всякий и каждый
Предсказывал: — Витька умрет!

А мать ко врачу привела меня. Светел,
Приветлив был доктор на вид.
Смотрел он, смотрел на меня и заметил:
— Ваш сын из стихов состоит.

Таких не излечишь ни счастьем, ни горем,
Пока не сгорят до золы…
Обратно мы шли то лесами, то полем,
Мать-мачехи всюду цвели.

Синичка звенела в звоночки,
На сумерки глядя.
Мороз ледяные замочки
Старательно ладил.

А где-то под снежным покровом
Ручей откликался.
Он с тем, что морозом подкован,
Никак не свыкался.

Внимала потешница-белка
Его булькотанью.
Он ей признавался: — Здесь мелко!
К скитанью! К скитанью!

А сумерки низились густо
По зарослям частым.
И было немножечко грустно
От полного счастья.

Зима. Возьму тулуп,
Лошадку пегую.
В поля, в лесной уют
На санках сбегаю.

Какой простор!
Смотри:
На снежных выстругах
Играют снегири
В горящих искорках.

Плывет сугроб к реке,
Напиться в проруби.
А где-то вдалеке
Сверкнули голуби.

И тонут, тонут в синь,
И мигом падают.
А небосвода стынь
Горит лампадою.

Привет, сосновый бор!
Ты весь, как пряности.
Любовь моя и боль
Дремучей давности.

На пнях, пышнее роз,
Лежат скатерочки.
С утра гостит мороз
В лесной светелочке.

— А где же Берендей? —
Березка всхлипнула.
А он уж перед ней.
— Ко мне привыкнула?

А это кто писал?
В снегу вывязывал?
Гонялася лиса
За косоглазыми.

Нехитрый мой конек
До дому просится
Туда, где огонек,
Белками косится.

Цепочкой белых крыш
Деревня тянется.
Холмам полсотней лыж
Пристало кланяться.

Кто поотчайней — лбом
За смелость платится.
Кувырк!
И пыль столбом,
И дальше катится.

Построились дымки
В прямые столбики.
Вам хорошо, домки?
Тепло? Не стонете?

И под ногой — снега,
И под полозьями.
И крепко спят стога,
И дышут озими.

Когда шумящая дубрава
Насторожится тишиной,
Молчать и сделаться немой
Ее естественное право.

Когда поэт молчит, тогда
Кричит толпа неискушенных,
Не видит глаз его зажженных
И взлетов скрытого труда.

Поэт!
Бери пример с дубравы:
Как замолчалось — не пиши!
Пусть зреют гроздья новой славы
И новый гром растет в тиши!

Я видел, как Природа-мать
Укладывала детей своих спать.
Порядки везде наводила,
Сама себе говорила:
— Коростелю
На лугах постелю,
Кукушке —
На опушке,
В чужой избушке.
Галки спросили:
— А нас не забыли?
— Помню, помню,
Вам на колокольню.
Паучонка
Устроила в паутине,
Лягушонка —
В болотной тине,
Зайчонка —
В бороздке,
В зеленом горошке.
Сверчок
Полез на шесток,
Еж
Пошел в рожь,
И мыши
Сразу стали тише.
Пчелу, что к улью не долетела,
Под лопухом пригрела,
А когда для всех нашла убежища и дома,
Уснула и сама,
Положив на себя мохнатые
Еловые лапы.
Не слышала даже, как дождик крапал,
Как, к ненастью,
Где-то в лесной стороне
Звенел комар на тонкой струне.

Кричат перепела,
Скрипят коростели,
Трава переплела
Глубокий сон земли.

Передо мной Ока,
Родная дочь равнин.
Летит моя рука
В зеленый вздох травин.

Спокойно дышит грудь
Без горестных замет.
И это люди врут,
Что будто счастья нет!

Зеленая роща,
Дубовая пуща,
Расти, разрастайся
И выше и гуще!

Листочками — к солнцу,
Корнями — в земельку,
Расти, разрастайся
Зеленой семейкой!

Чтоб слышался всюду
Твой голос дубравный,
Чтоб всех он манил нас
Прохладою славной.

Чтоб ветры не дули
В колхозное поле,
Чтоб рожь и пшеница
Не видели горя.