Виктор Боков - Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

Золотая иволга
На ветвях качалась,
Золотая иволга
С солнышком венчалась!

Поэзия — полет,
Непойманная птица,
Когда на сердце лед,
Поэту не летится.

Поэзия — овраг,
Где тридцать три колодца,
Когда на сердце мрак,
Поэту не поется.

Поэзия — тайга,
Дремучесть, первозданность,
И нет страшней врага,
Чем явная бездарность!

Липа вековая
Прожила три века.
Что в сравненье с этим
Возраст человека?!

У стихов Гомера
Слава мировая.
Что в сравненье с этим
Липа вековая!

Мечталось,
Любилось,
Плясалось
И пелось,
Куда-то
Далёко,
Далёко
Летелось.

Вставалось
Легко,
Засыпалось
Мгновенно
И думалось,
Думалось
Так сокровенно.

Лесами ходилось,
Лугами бродилось,
И, главное,
Время на все
Находилось.

На труд, на любовь
И на малую
Малость.
И все удавалось,
И все удавалось!
О молодость,
Молодость,
Ты несравнима,
Зачем ты однажды
Проехала мимо?

— Куда ты? —
Тревожно
Спросилось
И спелось.
Ответила тихо:
— К другим
Захотелось!

У графомана есть отвага,
Она преследует его,
Любая белая бумага
Командует: — Бери перо!

И вот уж белый лист замаран,
Пустого места не видать.
И дело, в сущности, за малым —
Публиковать и славы ждать!

Я делаю добро не ради денег,
Иначе жить я просто не могу.
И весел я бываю и раденек,
Когда кому-то чем-то помогу.

Так мать меня учила, дед и прадед,
Добро гуляло с песней по селу,
Поступками моими сердце правит,
В нем доброта начальница всему!

Хозяйство мое стихотворное
Равнинное, высокогорное,
Морское, речное, озерное,
Лесное, степное, озонное,
Спасительно кислородное,
А проще сказать — народное!

Хозяйство мое стихотворное
Лошадное и моторное,
В нем земли ухожены, вспаханы,
Зимою, как водится, спят они,
Весною от юга до севера
Они под нашествием сеялок.

Да здравствует колошение,
Да здравствует плодоношение,
Живое, земное, заветное,
Не ложное, не пустоцветное,
Не призрачное, не холодное,
Естественное, природное!

Когда я покидал деревню —
Родную мать, сестер, отца,
Какою нежною сиренью
Весна махала мне с крыльца.

Черемуха торжествовала
Под белым кружевом ветвей,
В лесу кукушка куковала,
Сзывая брошенных детей.

Природа пела, ликовала,
Грачи горланили в низах.
И только мать моя стояла
Не в радости, а вся в слезах!

Дождичек утром!
         Ласковый, мелкий, дотошный.
Словно мышонок,
        скребется в трубе водосточной.
Легким комариком
         крылышком бьется в окошко,
Тихо крадется по крыше,
             как серая кошка.
Тихо ползет
       за воротник подорожника,
Капли стекают по яблоням
             так осторожненько.
Жадно трава себя
         в дождичек теплый макает,
С чувством блаженства
           некошеный луг намокает.
Небо сквозь мелкое сито
             сеет и сеет дождинки,
Вот уже лужа блеснула
           в ложбинке.
Хмель потемнел,
        конопляник, одышкою мучаясь,
Вот уж неделю
       ждал именно этого случая!

Поэт такой же человек,
Как все. Но есть отличье.
Поэт — он царь лесов и рек,
Глухих гнездовий птичьих.

Царь синевы, царь глубины,
Царь грусти и веселья,
В него с рожденья влюблены
И травы и деревья.

В удельном княжестве своем
Он правит без оглядки.
А то, что спорит с соловьем,
Так это все в порядке.

Не вешает и не казнит,
Вот в чем его княженье.
Его свобода, как магнит,
Имеет притяженье.

Поэт — как все. Как ты, как я,
И та же в нем основа.
Такой же пламень бытия,
Но с божьим даром слова.

Солнце утром хочет встать,
Поскорей росой умыться
Не затем, чтобы блистать,
А затем, чтобы трудиться.

С солнцем я-то уж знаком,
Мне оно не прекословит.
На Камчатке с рыбаком
Не оно ль селедку ловит?!

Не оно ль от чешуи
Как серебряное стало?
Не оно ли: — Не шуми! —
Шторму в море приказало?

И унялся в море шторм,
Скандалист дальневосточный.
Солнце спрашивает: — Что,
Нагулялся? — Это точно!

Солнце — мастер горновой,
Солнце — слесарь, ткач фабричный.
Нет работы черновой
Для него — вот это Личность!

Похрустыванье мерзнущих обочин
По вечерам улавливает слух.
Старик мороз ничуть не озабочен
Той новостью, что лед на речке глух.

Уже в лесах почти не видно снега,
С пяти часов утра земля не спит.
А где-то гром, как старая телега
По комковатой глине, тарахтит.

Весенний тарарам в грачиных гнездах,
Что шум от них, грачам и дела нет.
И только в недоступно-вечных звездах
Все тот же неземной и гордый свет.

В березах началось движенье сока,
Не забывай, что это не боржом,
Не допусти убийственно жестоко
Поранить белый ствол своим ножом!

Читатель! Чем тебя обрадовать?
Я жив! Могу еще ходить.
Я жив! Какой другой наградою
Поэта можно наградить?

Бессмертием? Оно для смертного
Так далеко, как свет звезды.
Для нас практически и нет его,
Мы рвем реальные плоды.

Живым бессмертие неведомо,
Неведомо и для меня.
Живем успехами, победами,
Борьбою прожитого дня.

Несем суровой жизни тяжесть,
Под ношей времени стоим.
А что потом потомки скажут,
Известно будет только им!

Два облака поссорились,
Да так, что свет затмило.
Печальная история,
Однако это было!

Два легких-легких лебедя,
Как белые несушки,
Переругались вдребезги
И потеряли сущность.

Упали оба облака,
Как две кольчуги белых.
Два очень разных облика
В один обледенели.

И долго, долго таяла
Обледенелость эта.
И слезы, как раскаянье,
Текли в родник все лето.